– Нет, нельзя, – категорично заявил я. – Свалимся почем зря. Свяжусь с Большой землей, запрошу помощи.

– Ты же не хотел, боялся «кротов»?

– Вряд ли Костя «крот», – мыкнул я. – Было бы это так, по нам бы давно нанесли удар ракетами. Слили бы расположение нашего отряда врагу или партизанам, да и зачистили бы нас.

– С чего бы это? Кто знает, что это именно мы расхреначили «эриний»? Ты же в Центр ничего об этом не докладывал.

– Я-то ничего не докладывал, но ты думаешь, что наши рэбовцы уже не доложились? Ага, щазззз!!! Зуб даю, что они на нас потихоньку стучат в Центр. Так что зови Тарануньку и Штепселя, будем писать письмо Косте Особисту, пусть выручает.

Глава 17

Я перечитал в третий раз полученное из Центра сообщение и в очередной раз не поверил своим глазам. Отправляя запрос о помощи три часа назад, я, во-первых, не ждал столь скорого ответа, а во-вторых, никак не мог предположить, что Костя отреагирует именно так. Я предполагал, что меня либо пошлют куда подальше со своими призывами о помощи, либо предложат пустить себе пулю в висок, чтобы не подставлять бойцов из отряда, когда по мою душу придут чистильщики. Причем о чистильщиках это я не для красного словца, это из опыта войны на Донбассе. Там всякого пришлось насмотреться, особенно в самом начале войны, да и потом разного хватало. Из-за всех этих внутренних разборок очень многие ополченцы-добровольцы, в том числе и ваш покорный слуга, сваливают оттуда. А те, кто вовремя не принял новых правил, «случайно» погиб.

Да что там: «видел», «слышал»! Я своими руками, а точнее со своим другом по кличке Фашист, на пару уничтожил группу таких вот чистильщиков, призванных арестовать меня и все командование отрядов, прикрывавших Восточный Крым.

А что вы хотели, гибридная война – дело такое, непредсказуемое!

В полученном из Центра от Кости Особиста сообщении были четкие инструкции, как выйти на след «эриний» и спецов из МИ-6, ответственных за кровавый теракт в Керчи. Причем, как всегда, инструкции подробные и четкие, как будто Костя знал, что я проявлю инициативу и наш отряд раздолбает базу британских чевэкашников. Прям удивительно и непонятно. Хотя…

– Вы когда сообщили в Центр, что мы раздолбали «эриний», но не смогли захватить пленных? – спросил я у Штепселя.

– Мы? – переспросил молодой рэбовец.

– Ну конечно, вы! – раздраженно бросил я. – Ясно дело, что вы помимо тех сообщений, что диктую вам я, посылаете еще и свои отчеты.

– У нас приказ! – вступился Тарапунька, который был главным в паре рэбовцев. – Сам понимать должен.

– Я и так понимаю, поэтому и спрашиваю.

– Сразу и послали, как вы с задания вернулись и стало понятно, что произошло. Хочешь, могу дать почитать.

– Не надо, – отмахнулся я. – В следующий раз сразу у меня спрашивайте все вопросы, которые интересуют Центр, я дам более полную информацию.

– Я подумаю, – вежливо отказался от моего предложения Тарапунька.

Ну, оно и понятно, у каждого своя работа. Кому-то лезть под пули, рискуя собственной шкурой, а кому-то сканировать радиоэфир и составлять подробные отчеты на своих боевых товарищей. Причем второе – это вовсе никакое не стукачество, а вполне нормальная и общепринятая в любой армии мира практика. И еще неизвестно, кто больше пользы Родине приносит.

Итак, что было в ответном сообщении.

«Записать видеообращение к руководству ВСУ и командованию британскими подразделениями в Крыму, где будут выдвинуты жесткие условия о немедленной передаче всех виновных в Керченском теракте в руки российской стороны. Если противник этого не сделает, то все британские подданные, находящиеся на территории Крыма, станут объектом охоты со стороны специального диверсионного подразделения.

Находиться в состоянии пятиминутной боевой готовности, чтобы по первому сигналу приступить к выполнению поставленной боевой задачи.

Разведать подступы к трем военным объектам ВСУ, чтобы определить, в каком из них легче и проще захватить РСЗО ”Град” (не менее двух установок). Координаты размещения данных объектов противника прилагаются.

Быть готовыми после захвата ’’Градов” совершить марш в указанную точку для нанесения ракетного удара по заданным координатам».

Ну и дальше по мелочи, про то, что я балбес, который мог бы заранее сообщить о своих намерениях, и тогда мне бы скинули соответствующие инструкции и дополнительные разведданные, с которыми штурм тренировочного лагеря «эриний» прошел бы намного эффективней. Как-то так…

После очередного прочтения сообщения я созвал в штабную палатку командиров взводов, и мы стали держать военный совет.

На самом деле палаткой штаб назывался по привычке, и только снаружи он выглядел, как временное сооружение из брезента, а на самом деле это был вполне себе небольшой, приземистый каменный домик, который для маскировки обтянули брезентом. Домик маскировал вход в подземное сооружение.

Подвал домика был глубокий и обширный, да еще вырубленный в известковой породе. Когда-то здесь размещался склад инструмента и необходимого в камнетесном деле инвентаря. А сейчас здесь был штаб нашего отряда.

Сахаров постарался при обустройстве внутреннего убранства подвала на славу. Сникерс почему-то подумал, что надо совместить функции штаба и офицерского клуба. Причем сделал он все так, как, наверное, и должен был в его представлении выглядеть офицерский клуб.

Подвал состоял из шлюза, куда спускалась широкая двухуровневая лестница, нескольких комнат, каждая по сорок квадратных метров, и небольшой каморки, откуда наверх вела еще одна лестница – запасной выход. Еще с советских времен здесь было проведено электричество и вентиляция.

В штабной комнате стоял большой стол в центре, несколько столов поменьше, десяток стульев, два узких диванчика вдоль стен. На стенах – карты местности. Пара ноутбуков, радиостанция, антенна которой вынесена наружу, электрочайник, микроволновка и небольшой холодильник. Просто и удобно.

А вот во второй комнате, которую Сахаров отвел под офицерский клуб, на стенах висели ковры, на полу лежал линолеум, а потолок сиял натяжным зеркальным полотном, правда, полотно было установлено не по правилам. Его никто не натягивал, предварительно разогревая помещение газовыми горелками, а всего лишь прибили деревянными рейками, из-за чего по зеркальному потолку шли продольные «морщины» и полосы. Вдоль стен – несколько больших мягких диванов, четыре глубоких кожаных кресла ярко-лимонного окраса, кресло-качалка, здоровенная «плазма» на стене, пара мониторов поменьше, игровая приставка, кальянный столик и мини-бар, заставленный целой батареей разномастных бутылок с яркими этикетками. Сникерс почему-то заставил бар принципиально импортным алкоголем: текила, джин, ром, виски, бурбон и прочее. На одной из стен был прибит фанерный щит, выкрашенный в белый цвет, на котором закрепили трофеи, добытые в бою – образцы иностранного стрелкового оружия: английская, американская и немецкая автоматические