На это Лизе возразить нечего. Лиза – женщина и достаточно взрослая, чтобы наблюдать за соперницей и сравнивать ее фигуру со своей. Разумеется, она все заметила, но решила, что Клэр наконец толстеет. Но ведь она так давно любит Тренера, а он – чудо из чудес! – все-таки ответил ей взаимностью. Лиза уже представляла, как они живут в этом доме, как от его раскатистого смеха дрожит пол, как он разделывает цыпленка, а она сидит рядом и смотрит.

Тренер на первом этаже. Лиза разворачивается, чтобы побежать к нему: пусть успокоит. Мелисса вдруг вскакивает и хватает ее за руку. Лизе кажется, ее руку сжали в тисках.

– Не смей! – шипит Мелисса. – В этом доме ты ни слова при моей матери не скажешь!

– У меня нет выхода! – Лиза вырывается из тисков и пулей несется к двери.

Мелисса вопит громко и надрывно, словно сирена воздушной тревоги, и Лиза краем глаза замечает что-то белое. Оно проносится мимо и врезается в дверь, которую она хотела открыть. Это же лампа с кружевным абажуром с Мелиссиной тумбочки! Мелисса верищит не умолкая и швыряет в дверь что под руку подвернется.

В комнату влетает миссис Ричардсон, следом Тренер, следом младший брат Мелиссы, на беду оказавшийся дома.

Миссис Ричардсон проносится мимо Лизы, обнимает бьющуюся в истерике дочь и сюсюкающим голосом спрашивает:

– Что случилось, ангел мой? Что она натворила?

Мелиссины вопли превращаются в членораздельные слова.

– Она увела моего бойфренда! Она увела моего бойфренда! – снова и снова повторяет Мелисса. Лицо у нее багровое, голос истеричный, зато в глазах холодный расчет.

– Вышвырни ее отсюда! – велит Клэр мужу.

Тренер проталкивает Лизу мимо Мелиссиного брата. Дэвис – так зовут мальчишку – разинул рот, глаза у него круглые, как плошки. Тренер ведет Лизу вниз по лестнице, грубо толкает перед собой, а ей кажется – тащит. Ее ноги едва касаются земли.

К рукам Тренера Лиза привыкла, только грубыми они прежде не были. Никогда. Эти самые руки тысячу раз ерошили ей волосы, с тех пор как в шестом классе Мелисса стала чуть ли не ежедневно приводить ее домой. В этом году эти руки впервые обследовали каждую клеточку Лизиного тела, показав, чем секс с мальчиком отличается от секса с мужчиной. Сейчас они холодные и толкают ее вниз по лестнице, словно мешок с мусором, который нужно вынести.

Лиза плачет, а когда они спускаются в переднюю, выдавливает сквозь слезы:

– Дело не в бойфренде! Мелисса говорила о тебе. В тебе все дело!

– Черт подери, ты сказала моей дочери? – шипит Тренер и, вместо того чтобы вышвырнуть Лизу из дома, заталкивает в свой кабинет.

Через шесть минут Тренер выйдет из кабинета и поднимется по лестнице утешать дочь и приглаживать перышки нахохлившейся от подозрения жене.

Лиза уйдет на две минуты позднее, и за это время очень многое изменится.

В кабинет она войдет заплаканная, а выйдет без единой слезинки.

Она войдет с пустыми руками, а выйдет с наволочкой от думки. Наволочку Лиза набьет вещами из кабинета, которые, во-первых, принадлежат Тренеру, а во-вторых можно сдать в ломбард.

Когда она закроет дверь кабинета, от любви к Тренеру не останется и следа.

Обратно Лиза поедет с двойной ношей – с ребенком внутри и наволочкой снаружи. Она заберется в свой шалаш на дереве, свалит украденное в сундучок, который раньше называла ларцом надежды, а теперь переименует в ларец мести.

– Мы не пропадем, – пообещает Лиза малышу и впервые почувствует его ответ. Бабочки хлопают крыльями о стенки ее чрева. Лиза сочтет это знаком.

Лиза в последний раз покидает Мелиссин дом. Она снова перемещается во времени, пролетает сквозь эту-Лизу и несется дальше, домой. Эта-Лиза упорно ползет вперед, надеясь подвести Босса к действию, которое совершает стакан.

Лиза даже за пределы района не выбирается: ее нагоняет перепуганная Босс. Она не желает слушать, не задает нужные вопросы – только орет, плачет и заталкивает Лизу в машину. Лиза вдруг понимает, как мало добилась. Менее чем за минуту Босс возвращает ее домой, то есть к самому началу. Пятьдесят секунд, никаких усилий – и Лизины старания летят коту под хвост.

Должен быть другой способ, но лишь через неделю и шесть пресеченных походов к Ричардсонам Лиза понимает, что все нужное есть у нее в комнате. Все нужное под кроватью, в фотоконтейнерах вместе с фотографией Зайки.

Вся следующая неделя пролетела под знаком чумовой охоты. Роджер, как авторитетный эксперт, по уши зарылся в стародавние дела Лизы и Мелиссы Ричардсон. Даже на мои эсэмэски почти не реагировал. Во вторник он обещал помочь с алгеброй, но ко мне домой так и не приехал. Я скинула ему сообщение, и он написал, что еще в Кэлвери, ждет, когда кончится заседание школьного совета, чтобы застать Клэр Ричардсон врасплох.

По-телячьи хлопая огромными глазищами, Роджер заявил, что пишет статью по генеалогии для школьной газеты. Клэр моментально проглотила наживку и пригласила Роджера к себе. В пятницу он поедет к Ричардсонам и поохает над родословной Клэр, которая восходит к Адаму или как минимум к первым белым шишкарям. В среду Роджер снова меня бросил, чтобы подмазаться к редакции школьной газеты и выбить заказ на дурацкую статью. Контрольную по алгебре я благополучно завалила, но какие претензии к Роджеру, а? Ему было не до меня – он копался в прошлом моей матери, как в контейнерах на гаражной распродаже.

По четвергам в столовой Кэлвери День серого рагу, и после уроков мы с Роджером всегда встречаемся в Свинарнике, чтобы нормально поесть. Он не явился. Я скинула четыре эсэмэски. Он не ответил, тогда я сдалась и позвонила.

– Мы не договаривались встретиться! – отмазывался Роджер. Чушь собачья! Договариваться о встрече в Свинарнике на четверг – все равно что условиться завтра дышать воздухом. Я оскорбленно молчала, и Роджер не выдержал: – Да ладно тебе, Моз! Посвинарничаем завтра перед интервью с Ричардсонами. Кстати, захвати Лизин циф-ровик. Представим тебя фотокорреспондентом.

– Ты вообще где? – вместо ответа спросила я.

– Еду в пэскагульскую библиотеку, там есть старые городские газеты на микрофишах. Их до сих пор не отсканировали, представляешь, как обломно! Можно подумать, «Вестник Мосс-Пойнта» или «Новости Иммиты» Интернет завалят и места для порнухи не останется.

– «Новости»? Хорош меня дурить! – сказала я.

«Вестник» хоть настоящая газета, а «Новости Иммиты» – сущий флаер, еженедельный четырехстраничный флаер. Передовицы посвящают школьному футболу и благотворительным базарам. «Новости» вообще не брали бы, но иногда попадались купоны на скидку в «Молочной королеве».

– Хочу побольше узнать о Мелиссе Ричардсон – прочесть все истории о том, как она поджарила сестренку и куда слиняла из города, – ответил он, помолчав.

– Не поджарила, а утопила, – раздраженно поправила я. – Да и какая разница, куда она слиняла!