кодекс сильно улучшил обстановку на производстве. Однако аварийность все еще было достаточно высокой. В том числе за счет вот таких вот происшествий. Тут склад сгорел, там что-то обвалилось, здесь корабль утонул.

Раньше он думал про головотяпство и безответственность.

Насмотрелся.

А тут что же выходит? Это могли быть диверсиями? Пусть может и не в полном объеме, но могли? В этом случае очень много ситуаций начинали играть новыми красками. Как и нападение на него самого в землях башкир.

Кто-то вел свою игру.

Хотя не ясно было покамест одно — отчего его сразу не убили. Там, на реке Белая. Зачем пытались захватить? Что это за абсурд? Впрочем, много что теперь требуется по новой изучать и обдумывать…

* * *

Велика степь, а дорог в ней мало. От воды к воде да вдоль воды. Исключая, пожалуй, верблюдов. Но и их лучше не насиловать излишними испытаниями. Так что торговый караван вел себя прилично — шел проверенными маршрутами на торг к яицким казакам.

Вечерело.

Он уже остановился у водопоя и готовился к ночевке.

Все шло обыденно. Своим чередом. И не предвещало никаких неприятностей. Разве что торговец нервничал. Впрочем, этому никто не придавал значения. Казаки — шаловливы. Очень часто грабили то, что было им по зубам. Поэтому торговцы и нанимали довольно внушительные отряды для защиты товаров…

Ночь прошла.

И рассвет 26 мая принес не только доброе освещение всей округи, но и гостей. Много гостей. По темноте часовые их не разглядели. А теперь, как стало светло — проявились.

Это были не казаки. Отнюдь, нет. Совсем не они. А русские регулярные кавалерийские полки карабинеров. Именно полки — вон как обложили со всех сторон.

— Что вам надо! — выкрикнул выехавший вперед переговорщик. — Это земля хана! А мы его подданные!

Но переговоры не задались.

Русские полки медленно сближались, держа свое оружие наизготовку. Сжимая кольцо, словно удавку. Пока, наконец, не подошли достаточно близко для того, чтобы добиться разоружения охраны.

Те нехотя подчинились.

Слишком неравными были силы. Не вырваться, не пробиться. А любое сопротивление выглядело откровенным самоубийством.

Купец же, в отличие от вечера накануне, был спокоен.

Дело сделано.

Он привел в нужное место тех людей, которые по прошлому году совершили нападение на Алексея Петровича. И теперь ему требовалось до конца отыграть жертву. Чтобы в степи никто не подумал, будто бы он их сюда специально привел…

Глава 5

1709 год, июнь, 29. Москва — Иркутск

Делегация обоих голландских компаний степенно шла по Москве. И Ост-Индской, и Вест. Из гостиницы, куда их заселили, в посольство Голландии, чтобы провести консультации. Предложение, сделанное Алексеем Петровичем, многих заинтересовало у них на родине. Даже можно сказать взбудоражило и в чем-то вдохновило. Но имелись вопросы. Много вопросов. Поэтому собрав представительную делегацию они решили прибыть «всем кагалом». Достаточным и для компетентных переговоров, и для принятия решения. Любого решения.

Голландцы знали о русском посольстве в Персию. И о том, что его возглавит царевич. Поэтому заехали посреди лета с расчетом все предварительно обговорить и обсудить. Обстоятельно. Проработав детально с нужными людьми. Включая занесение взяток с подарками и прочие рабочие моменты, дабы встретить Алексея Петровича по осени во всеоружии. Быстро все подписать и отбыть домой, где постараться как можно скорее запустить эти новые договоренности в дело…

От гостиницы до посольства было недалеко. Так-то можно было и на колясках доехать, но они решили прогуляться. Ведь и пешком идти хорошо если четверть часа. Заодно посмотреть на обновленную Москву.

Любопытно же.

Большинство из них тут были впервые. Часть — еще при молодом Петре до начала реконструкции, затеянной царевичем. И лишь несколько человек выглядели спокойно и уверенно, глядя на своих коллег с доброй снисходительностью. Причем для них было не ясно, кто сильнее выпучивал глаза: те, кто бывал в еще старой деревянной Москве, или те, кто знал о ней лишь понаслышке.

А посмотреть тут было на что.

Визуально Москва настолько диссонировала и с самой собой старой, и с тем, что про нее болтали в Европе с нарастающим энтузиазмом, что делегаты удивлялись совершенно не образно. Они просто не верили своим глазам.

Приехали накануне рано утром.

Считай еще в сумерках.

Уставшие. Настолько, что им было не до чего. Все-таки от Риги до Москвы далеко не один день в каретах ехать. В весьма стесненном состоянии.

Сутки почти приходили в себя.

Вышли.

И обомлели, отпустив извозчиков, нанятых по их заказу загодя…

Весь город делился улицами да переулками на кварталы. Что само по себе необычно. Такая правильная организация города, словно по линейке, мало где встречалась. И даже там, где она использовалась, вроде Амстердама, употреблялась не повсеместно. Центр всегда оставался наследием былых лет.

Но это ладно.

Дальше начинались совсем уж чудеса для них. Широкие и достаточно просторные тротуары перекрывались, да не козырьком, а выступающей галерей второго этажа, опирающейся на колонны. Разумеется, над пешеходной зоной не размещалось ничего тяжелого. Только лоджии, прогулочные площадки и прочие, подобные вещи: местами открытые, а местами застекленные. Визуально это выглядело будто бы Гостиный двор Санкт-Петербурга, на воспоминания о котором царевич и ориентировался, только масштабированный на весь город.

Достаточно необычное решение в некоторой степени усложнившее строительство зданий. Однако оно создавало над пешеходной зоной капитальный навес, защищавший летом от солнца и дождя, а зимой от сосулек и, в какой-то мере, от снега. Да, отдельным ценителям солнечных ванн подобное было не по душе. Основная же масса горожан оценило, так как перестало, например, постоянно промокать под дождем. Ну и вообще — это выглядело подобное достаточно эстетично и богато…

Улицы и переулочки столицы были строго стандартизированы и, что очень важно, просто чрезвычайно широкими по меркам тех лет. Так переулки имели одну проезжую часть на четыре полосы, а улицы — две на шесть — по три уже в каждую сторону. Каждая такая полоса «нарезалась» с ориентиром на двадцатипроцентный запас от ширины фургона. Полосы же обозначались, как и в будущем, разметкой по асфальту, с помощью толстого слоя густой белой краски, замешанной на смоле.

Все эти полосы и разметки были не просто так.

Чтобы вся эта красота имела смысл в городе были введены правила дорожного движения. И даже маленькая служба по ее регулированию в виде дорожной полиции, конной разумеется…

Впрочем, ширина шириной, но на этом визуальные особенности столичных