— Я убила, — ответила Ансель. Ее голос звучал уже не так зло, и в нем ощущались нотки сожаления. — Когда люди Берика подошли к крепости, я вызвалась сообщить Учителю. Он попросил пить, а потом собирался выйти к воротам. Уж не знаю, как бы он объяснялся с солдатами. Я подала ему воды. Он даже не учуял, что она странновато пахнет… Глупец… Все бы прошло гладко, но тут вбежал Махил. Он что-то заподозрил, но было поздно. Учитель выпил воду… Ну, мне и пришлось… утихомирить Махила. А потом еще Илиас стал путаться под ногами.

Селена оглянулась на Илиаса. Тот еще дышал. Учитель широко раскрытыми, умоляющими глазами смотрел на сына. Илиас истекал кровью. Если не остановить кровотечение, сын Учителя умрет. Селена заметила, что теперь Учитель смотрит на нее. Он слегка шевелил пальцами, будто хотел их согнуть.

— И скольких еще ты убила? — спросила Селена, продолжая отвлекать Ансель.

«Какое знакомое движение. Он хочет мне что-то сообщить».

— Только их. И еще троих дозорных. Остальных убили солдаты Берика.

Указательный палец Учителя извивался… как змея.

Один удар. Точный и беспощадный. Как у аспида.

Ансель была проворна. Значит, Селена должна оказаться еще проворнее. Она запоминала движения. Через считаные секунды ей придется их повторить, уподобив свое тело змеиному. Только бы мышцы не подвели. Второй попытки у нее не будет.

— Что умолкла? — спросила Ансель, прижимая острие кинжала к самой шее Селены.

— Помнишь, ты спрашивала, чему учил меня Учитель, когда занимался со мной по ночам?

— И чему же?

Ансель попалась на уловку. Ей стало любопытно, и Селена не мешкала.

— А вот чему!

Селена по-змеиному изогнулась и плечом ударила Ансель в туловище. Врезавшись в металл доспехов, плечо заныло. Меч оцарапал шею Селены, но маневр удался: Ансель потеряла равновесие и попятилась назад. Второй удар по пальцам противницы заставил ее выпустить меч, который Селена сразу подхватила.

В следующее мгновение Селена прижала Ансель лицом к полу. Теперь острие отцовского меча упиралось в затылок его младшей дочери.

Только сейчас Селена ощутила, до чего же здесь тихо. Одно ее колено придавливало спину Ансель, другое упиралось в пол. С острия меча, приставленного к загорелой шее Ансель, капала кровь, и была она краснее ее волос.

— Не надо, — прошептала Ансель своим прежним, беззаботным девчоночьим голосом.

А может, этот голос вовсе и не был ее настоящим?

Селена вдавила острие чуть глубже. Ансель шумно втянула ртом воздух и закрыла глаза.

Не без труда Селена постаралась успокоить дыхание, жалея, что у нее в жилах течет кровь, а не сталь. Ансель за все содеянное заслуживает смерти и должна умереть. Она повинна в гибели не только ассасинов, но и солдат Берика, положивших жизни за ее амбиции. У Селены, едва не погибшей от руки Ансель, разрывалось сердце. Даже если эта рыжеволосая бестия останется жить, прежней Ансель ей все равно не стать. Подругу по имени Ансель Селена уже потеряла. А мир потерял ее намного раньше.

— Значит, ты все время притворялась? — дрожащими губами спросила Селена.

Ансель открыла один глаз и уставилась в дальнюю стену.

— Иногда было по-настоящему. Когда я отправила тебя из крепости, я не притворялась.

Селене хотелось плакать, и она долгим, глубоким дыханием отогнала слезы. Потом чуть-чуть отодвинула острие меча от шеи Ансель. Совсем немного.

Ансель попыталась шевельнуться, и меч снова уперся ей в шею. Она затихла. Снаружи доносились победные хрипловатые голоса тех, кто давно отвык кричать. Ассасины победили. Совсем скоро они появятся в зале, а если увидят Ансель и следы содеянного ею… ее ждет мгновенная смерть.

— У тебя есть пять минут на то, чтобы собрать пожитки и покинуть крепость, — тихо сказала Селена. — Через двадцать минут я поднимусь на парапет и выстрелю по тебе из лука. Моли богов, чтобы к тому времени ты находилась вне досягаемости моей стрелы, иначе она вонзится тебе в шею.

Селена убрала меч. Ансель медленно встала, но не бросилась бежать, и Селена догадалась: Ансель ждала, когда ей вернут отцовский меч. Селена поглядела на эфес в виде волчьей головы, на запачканное кровью лезвие. Меч был единственной ниточкой, связывавшей Ансель с отцом, семьей и осколками надежд на другую жизнь, если таковые еще оставались. Селена повернула меч эфесом вперед и подала Ансель. У той округлились и заблестели глаза. Не только от радости.

Ансель схватила меч и хотела что-то сказать, но Селена покачала головой:

— Довольно слов. Уходи, Ансель.

Лицо Ансель вновь побледнело. Она убрала меч в ножны. Последний раз взглянув на Селену, она побежала к выходу, перепрыгнув через труп Махила, как через бревно.

Селена бросилась к стонущему Илиасу и перевернула на спину. Потом оторвала лоскут от своей одежды и крепко перевязала его кровоточащую рану. Сзади послышался слабый шорох. Немой Учитель пытался ползти к сыну. Зелье Ансель постепенно теряло силу.

В зал вбежали пятеро окровавленных ассасинов. Увидев мертвого Махила и раненого Илиаса, они оторопели. Селена вручила Илиаса их заботам, а сама ринулась к Учителю.

— Не надо шевелиться, — сказала она, с ужасом глядя, как кровь из ее раненой щеки капает на его одежды. — Вы можете покалечиться.

Селена оглядела возвышение. Возле одной из подушек валялась бронзовая чашка. Принюхавшись, Селена узнала запах глориеллы. Это зелье не было смертельным, но на несколько часов лишало человека возможности двигаться и туманило разум. Почему же Ансель не опоила Учителя снотворным? Должно быть, чтобы насладиться зрелищем его беспомощности. Более того, ей хотелось, чтобы Учитель знал, кто его предал, и до последнего мгновения находился в сознании. Но ведь Учитель — опытный ассасин. Неужели он не распознал отраву? А может, его смирение — кажущееся? Может, он самоуверен и убежден в собственной неуязвимости?

— Потерпите еще немного. Скоро действие этого зелья закончится, — успокоила его Селена, но на всякий случай послала одного из ассасинов за противоядием.

Она села рядом с Учителем, зажимая кровоточащую рану у себя на шее. Ассасины осторожно подняли Илиаса и понесли к выходу. У возвышения они ненадолго остановились и нарочито бодрыми голосами заверили Учителя, что его сын скоро поправится.

Селена чуть не вскрикнула от радости, но почувствовала, как сухая мозолистая рука Учителя слегка сжала ей пальцы. Глаза Учителя указывали на открытую дверь. Напоминание. Двадцать минут, отпущенных Ансель, истекали.

Пора.

Ансель успела превратиться в темную точку. Хисли неслась так, будто на каждом ее копыте сидело по демону. Ансель держала путь на северо-запад, в сторону Поющих песков, где она знала надежные тропы. Дальше — через узкую полосу густого леса, отделявшего пустыню от других частей континента, и — прямиком в Западный край, к Вересковому Утесу.