- Знаешь, ты могла и не торчать тут, - Елисей подошел ближе, рассматривая Милану, сам невольно не удержавшись от взгляда в сторону Алисы, усевшейся к Михаилу.

- Да нет, мне не трудно. Один ручной медведь ни чета дикому льву в саванне, - гордо ответила она, на что Лиса выпучил глаза, озадаченно наклонив голову.

Поначалу он подумал, что Боярышникова так шутит, но судя по взгляду голубых глаз – Милана говорила всерьез. Сомнение в том, что глупенькая с виду блондинка может быть чем-то больше, укрепились в его душе. Канарейкин еще раз оглянулся и вздохнул, качая головой, невесело рассмеявшись.

- А ты и правда странная, - раскинул руки, обнимая удивленно охнувшую Боярышникову, почувствовав, как она крепко сцепила руки. – Не позволяй моему брату так тупить, ладно? – шепнул Лиса тихо, покачиваясь с девушкой в объятиях.

- Ты очень хороший брат, Елисей, - всхлипнула Милана, прижавшись крепче. – Я бы хотела себе такого. Правда. И Алиса тебе очень подходит.

- Ага, - только и смог выдавить, задумчиво уставившись на постепенно уходящее в закат солнце.

Вряд ли она понимала, о чем говорила. Подходит или нет, теперь уже было неважно. В глубине души что-то перевернулось, будто поскребся изнутри и попытался вырваться наружу, но никто ему не позволил. Загадочное чувство, место которому не было в жизни Елисея Канарейкина. Все это просто блажь. Не нужна ему Алиса. Пусть катиться к Радову – Михаил вполне подходящая кандидатура. У них только совместная работа, на которой он больше не станет давать ей спуску. Пусть уйдет, исчезнет из его жизни, и тогда Лиса сможет забыть, наконец, свою знакомую «незнакомку».

Если себя долго в чем-то убеждать, эффект же появится?

Если бы кто Алисе несколько недель назад, что она будет участвовать в одном из профессиональных кулинарных шоу с Елисеем – не поверила бы. Как не смогла бы принять тот факт, что знатно облажась в отношениях с ним. И если бы можно было повернуть время вспять, продумать лучше диалог и, в конце концов, в той глуши не вести себя так глупо – Ежова бы лично выдала себе медаль.

А сейчас у нее есть только возможность смотреть на то, как веселится Канарейкин в истории Инстаграма среди полуголых девиц на танцполе. Здорово.

- Занимаешься самоунижением? – голос Марка едва не заставил Ежову упасть со стула. Она едва успела отключить голограмму записи и испуганно покосилась на блондина.

- Ничего подобного, - тут же подобралась, делая вид, что тычет вилкой в пышный омлет с грибами на тарелке.

- Ага, - лениво ответил Тасманов, ероша платиновые волосы и с усмешкой поправил рукава своего темно-синего лонгслива. – Так я и поверил.

На это оставалось только стыдливо опустить взгляд на покромсанные кусочки несчастного завтрака. Взбитый и красивый некогда омлет на тарелке олицетворял всю ее жизнь одним своим видом. Такой же разбитый, готовый быть уничтоженным в одно мгновение ока. Прямо, как она.

- Всем доброе утро, - на кухню, сонно потирая взъерошенные темные волосы вошла Настя. Огибая стоящего посреди дороги Марка, она потянулась к холодильнику, и ее рука нырнула в полимерный гель за парой апельсин для сока. Не сходя со своего места, Тасманова бросила в сторону мощного кухонного многофункционального комбайна два оранжевых фрукта и тот среагировал почти мгновенно: система считала, автоматически выдвинула контейнер, поймав в него апельсины.

- О, прям в яблочко, - довольно произнесла Настя, подойдя к шкафчику и приподнимаясь на носках, командуя:

- Система, апельсиновый сок без мякоти.

- Команда принята. Добавлять лед? – поинтересовался компьютер, на что Тасманова ответить не успела. К ней сзади подкрался Марк, обнимая со спины и отвечая:

- Никакого льда, - и добавил уже тише, прижимаясь губами к уху довольной жены. – Иначе снова потом придется лечить горло.

Прибор зашумел, засветили датчики, показывающую работу комбайна. Он промывал фрукты, очищал их от корки, измельчая ее и сгружая в специальный мусорный отсек. Затем перегрузил в другую часть, апельсины должны были быть выдавлены в сок, а после отфильтрованы от мякоти. И все это за какие-то жалкие пять минут, пока молодая пара миловалась у холодильника. Алисе же оставалось давиться завтраком, наблюдая за этим из-за стола и периодически подкидывая вкусные куски подкравшейся к ней Стасе.

- Знаешь, видела похожую куртку взамен твоей испорченной. Можем заказать… - мурлыкала Настя, приподнимаясь на носках и обвивая шею Марка руками. Ежова прекратила жевать, а черно-белая хаски положила голову ей на колени, хитро поглядывая на нее голубыми глазами.

- Вообще та была моей любимой. А гиена ее испортила. – притворно-обиженно вздохнул Тасманов, тяжело вздыхая. Очень тяжело и очень показательно. По гладкому паркету застучали коготки еще одних лап и на кухню вошел Шницель, виляя хвостом, тоже двинувшись к Алисе.

- Она не специально. В принципе, зайти в торговый центр время есть.

Шницель стащил кусок ветчины со тарелки, приподнявшись на задних лапах.

- А потом домой, - тут же закончил Марк. Алисе пришлось отвести взгляд от этой пары, делая вид, что пейзаж за окном гораздо интереснее поползновений мужа подруги. Стася заскулила и потребовала внимания, высунув язык, стоило девушке коснуться ее холки.

- Мы же сегодня должны были идти на благотворительную встречу фонда. – озадаченно наклонила голову Настя, не делая попыток помешать Тасманову.

- Там скучно… Ну разве что ты тот красный комплект наденешь… Кружевной      , - промурлыкал ей на ухо Марк.

Алиса закатила глаза, наклоняясь к сидящим подле нее собакам, с интересом смотрящих на милующихся хозяев.

- Один сплошной День Святого Валентина, - буркнула она, слыша смех подруги.

Нет-нет, разве так можно. Да, хорошо. И вон то черное платье с вырезом. Сильно открытое? Продует? Да, Марк прав, ведь продуть Настю могло обязательно в закрытом помещении огромного гостиничного холла в «Плаза», где самая современная система отопления.

Ежова тихо фыркнула, наблюдая со стороны за этими манипуляциями. Как тогда в деревне, когда они уезжали, Марк изображал обиженного ребенка. Так сейчас он успешно пользовался своим положением вот уже недели две. В глубине души Алиса даже немного завидовала: не Насте, Марку. Его умению тонко играть на нервах людей, не пересекая неведомую черту. Вот и сейчас ластился, добившись своего, мягко интересуясь:

- С собачками погуляешь? А то мне эскиз закончить надо.

Ежова могла поклясться, что услышала в его интонации нотки торжества. Она в очередной за утро закатила глаза, особенно, стоило Марку двинуться на выход и уже стоя в дверях, промурлыкать:

- Ну, люблю тебя, принцесса.

Этого хватило, чтобы подруга окончательно растаяла. Растеклась розовой люжей, глупо заулыбалась, а затем бездумно кивнула, пока Тасманов не исчез в дверях. Не Павел Александрович так отзывался о нем, определенно не зря.