Мексики. Не должно быть никаких средств, с помощью которых он мог бы украсть тебя обратно.

Изабелла хмурится.

— Как мы это сделаем?

Я делаю паузу, удерживая ее взгляд на мгновение, прежде чем сказать то, что откладывал сказать ей весь вечер.

— Я должен жениться на тебе.

20

ИЗАБЕЛЛА

На мгновение я не уверена, что правильно его расслышала.

— Жениться? Ты собираешься жениться на мне? Но… я думала, ты меня не любишь. Я…я была почти уверена, что ты ненавидишь меня, хотя и пришел за мной, я думала, это, должно быть, только из-за моего отца.

Мое сердце чуть не остановилось в груди, когда он это сказал, и теперь мне кажется, что оно несется галопом со скоростью сто миль в час, почти до боли быстро.

— Я не люблю тебя, — ровным голосом говорит Найл, но в его глазах появляется боль, когда он произносит это, и мне тоже кажется, что в грудь вонзают нож.

— Но и не испытываю к тебе ненависти, — продолжает он. — Что касается того, что я пришел за тобой, да, это сделал твой отец, когда я впервые приехал забрать тебя от Диего. Потом я увидел, как он увозил тебя, и твой отец объяснил мне, куда, по его мнению, тебя отправили и к какому человеку. Я не мог оставить тебя в руках такого человека, как Хавьер, Изабелла, независимо от того, как мы расстались между собой. Я собирался приехать, чтобы освободить тебя, увезти в Штаты и умыть руки, как только ты будешь в безопасности.

Чистая правда его слов причиняет боль. Это так больно, думаю, это самая глубокая боль, которую я когда-либо испытывала, слышать, как он говорит, что планировал покончить со мной. Но после всего, я не могу винить его за это. Я все еще не могу поверить, что он спас меня. Я не могу представить другого мужчину, который бы сделал это.

— Теперь, из-за ребенка, — продолжает он, — все изменилось. Я не могу просто уйти от этого и не хочу видеть тебя или ребенка в опасности. Поэтому я хочу сделать то, что, по моему убеждению, лучше всего: убедиться, что вы оба благополучно выберетесь из Мексики и окажетесь там, где я смогу обеспечить вашу безопасность. Диего не может взять тебя и заставить стать его, если ты уже замужем. Он мог бы закрыть глаза на потерю девственности, но брак, заключенный должным образом в присутствии священника, он не может отменить.

Я не могу просто уйти от этого. Это как удар ножом услышать, что он мог бы… ушел бы от меня, если бы я не была беременна. Однако я не радуюсь тому, что есть, или тому, что мой непродуманный план сработал. Мне просто грустно думать о том, что решения, которые я принимала в спешке, вернулись, чтобы постоянно преследовать всех нас. Найл говорит, что хочет ребенка, что это многое меняет для него, и я должна в это верить. Я должна доверять ему, потому что в этот момент, здесь, он — все, что у меня осталось в мире.

— Когда? — Спрашиваю я просто и вижу, как он расслабляется, когда я не сопротивляюсь и не спорю.

— Сегодня вечером. — Он доедает еду быстро, с меньшим удовольствием, чем раньше. — Мне нужно привести себя в порядок, а потом мы подумаем о том, чтобы найти священника.

Я чувствую, как сжимается моя грудь, меня захлестывает водоворот эмоций, которые я не могу полностью распутать или назвать. Я прошла путь от того, что была в лапах Хавьера этим утром, до того, что собираюсь выйти замуж сегодня вечером, за единственного мужчину, за которого я никогда не думала, что выйду замуж на самом деле. Я не верила, что мой отец действительно выдаст меня замуж за Найла, когда я разразилась этим на гала-ужине. Я просто хваталась за любую соломинку, до которой могла дотянуться, чтобы помешать ему отдать меня Диего.

До всего этого я была бы в восторге выйти замуж за Найла. Я едва знаю его, но мы знаем друг друга лучше, чем я знала бы кого-либо, кому мой отец отдал бы меня. Он красивый, добрый, ненамного старше меня и хороший человек. Сильный, храбрый мужчина. Кого я была бы рада иметь в качестве мужа. Всю свою жизнь меня воспитывали в убеждении, что брак не имеет ничего общего с любовью. Дело не в том, что я пока не уверена, как количественно оценить мои зарождающиеся чувства к Найлу или его очевидное отсутствие любви ко мне, что заставляет меня колебаться и хотеть протестовать. Дело в том, что я могу сказать, что он сердит на меня, что он делает это из чувства долга и необходимости, а не потому, что ему этого хочется. На самом деле, я знаю, что он предпочел бы сделать что угодно, но не это. Он пытается обезопасить меня, и как бы я ни была рада этому, это тоже причиняет боль. Он хочет нашего ребенка, по крайней мере, так он говорит, но на самом деле он не хочет меня.

И это все моя вина.

Я слышу, как долго работает душ. Я тоже хочу в душ… но я рада, что Найл на мгновение отвлек меня, позволил мне подумать и все обдумать. Я не собираюсь с ним спорить, когда он уже так многим рисковал, чтобы спасти меня. Если он думает, что брак, это единственный способ обеспечить мою безопасность, пока мы не покинем Мексику, тогда я доверяю ему. Я знаю, что иначе он бы так не поступил.

Но что будет после? Что произойдет, когда мы окажемся в Бостоне? Мы остаемся женатыми, но будем жить отдельно, как будто мы одиноки? Мы разведемся, но разделим опеку? Я не могу представить, как сориентироваться во всем этом. Брак, заключенный должным образом в церкви, не может быть расторгнут разводом, это то, чему меня всегда учили. Но я подозреваю, что Найл не из тех, кто живет по таким правилам. А что касается опеки… я никогда не представляла, что мне придется даже рассматривать такую вещь. Наличие детей в браке в моем мире означает, что женщина действительно никогда не сможет уйти, если только она не захочет оставить их позади, а какая мать пошла бы на это? Я верю, что Найл будет хорошим отцом. Но, кроме этого, я ничего не знаю о его жизни в Бостоне, о его родителях, или семье, или о том, что они могут подумать. Что могут подумать его боссы. Я не знаю, какая жизнь ждет меня там. Но я собираюсь выяснить. Так или иначе, отсутствие выбора в данном случае ощущается лучше. Мне не нужно пытаться решить, что делать, потому что решения