Проводит пальцами по маленьким синякам, немного поджав губы. Будто винит себя за несдержанность.

— У тебя очень нежная белая кожа. Молочная. — Заключает он, делая очевидное открытие. Я не нахожу, что сказать на это. Просто стою рядом, удерживаясь за плитку. — Я постараюсь быть осторожнее. Рассчитывать силу…

Зейд придвигается, крадёт у меня воздух и остатки самообладания. Накрывает мокрые губы своими и проникает в рот, позволяя почувствовать горечь никотина. Я никогда не курила, не пробовала даже сигареты, поэтому вкус никотина на языке вызывает бурю эмоций. Получается очень интимно. Чувственно.

Он стягивает футболку и остаётся в одних шортах. Зажимает меня, не давая маневра убежать или сдвинуться. Грудь сплющивается о его торс, соски скользят по гранитной мужской груди, волоски щекочут кожу, вызывая мурашки.

Голая. Мокрая. И в его руках.

Прохладная вода жжёт разогревающуюся от поцелуя кожу. От контраста температур меня начинает знобить, просто плавлюсь в его руках. Зейд берёт меня, расставляет ноги и входит. Сначала проникает головкой, будто цепляет на крючок, а потом невыносимо медленно проникает.

— Хочешь глубже, малыш?

Зейд трахает меня, медленно, лениво. Снизу вверх. Просто скользит головкой сначала по клитору, потом вдоль складок, а потом проникает в меня не глубоко… не так глубоко, как мне хочется. Я сама опускаюсь, непроизвольно хочу насадить себя на его член, почувствовать на всю длину, но мужчина не позволяет. Зейд играет с моим телом, приучает к себе, подсаживает на секс. Вожделение переходит в наваждение.

Вот, почему говорят, что секс управляет разумом. Гормоны забивают логику, пробуждая в тебе животное, желающее лишь спариваться.

— Д-да. — Не вижу смысла противостоять ему. Я выиграю, если подчинюсь закону природы и здравому смыслу.

Мужчина выходит из меня и поворачивает лицом к стене. Зейд берёт мои руки в свои ладони и расставляет их вытянутыми над головой, после чего раздвигает ноги и поглаживает ягодицы. Со стороны я напоминаю задержанного.

— Как сильно хочешь? — Спрашивает мужчина, запуская руку мне между ног и поглаживая клитор, сжимая его и выписывая моё имя на нём пальцами. Интуитивно я оттопыриваю попу так, чтобы прикоснуться ягодицами к возбуждённому члену. — В таких случаях нужно отвечать, Ната… Чтобы что-то получать, нужно что-то и отдавать. Расскажи мне, как скучала по моему члену все эти дни.

Рядом с Зейдом я стала намного раскрепощённее, но не настолько, чтобы говорить о своих желаниях вот так открыто. Внутри меня стоял некий блок, не позволяющий этого сделать. Я почувствовала, как стала красной и замотала отрицательно головой.

Такая игра была пыткой.

Карабинер хотел, чтобы я призналась, что своим поведением наказала и себя, лишила желанного внимания.

— Мне нравится твоя стеснительность и не преступность. — Зейд сжимает ягодицу, а потом шлёпает. Не сильно, больше для звука. Брызги воды разлетаются в разные стороны внутри душевой кабины. — Но не в сексе. — Пауза. Мужчина находит колечко ануса и давит на него пальцем. — Не хочу, чтобы ты себя сдерживала, когда мы трахаемся. — Палец проникает внутрь, я дёргаюсь как ошпаренная, но мужчина перехватывает меня, не даёт соскользнуть. Чувствую, что начинаю задыхаться от паники. — Тш…

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Губы Зейда скользят по хрупкой венке на шее.

— Н-не надо… — Прошу его, сжимаясь всем телом и таким образом прочно обхватывая анусом палец.

— Чтобы не было больно, тебе стоит довериться мне и расслабиться… Делать ровно так, как я говорю. — Абсолютно спокойный, владеющий мной и всей ситуацией, Зейд надавил пальцем сильнее, доставляя сильный дискомфорт. Я застонала. — Расслабься…

Я всегда считала анальный секс противоестественным, аморальным. Табу.

Расслабиться было невозможно, все мои нервы спутались в клубок и сжались вокруг пальца, пытаясь помешать ему. Чем больше я сопротивлялась, тем больнее было проникновение.

— Всё твоё поведение в последние дни заключается в сопротивлении мне. Неестественном для тебя. Ты сжимаешься вся, делаешь себе больно, а нужно расслабиться и впустить. Как только ты доверишься, станет приятно… Тебе станет легче. — Указательный палец проник в меня на всю длину. Я царапала плитку ногтями, пытаясь оттолкнуться от стены и сбросить с себя Карабинера. — Давай, Малыш, дыши… и расставь ножки шире и немного прогнись в спине.

— Я не цирковая собачка… — меня охватывает гнев. Зейд просто дрессировал меня сейчас через секс кнутом и пряником, найдя очень странную аналогию к нашим отношениям.

Зейд резко вынул палец, и стоило мне выдохнуть с облегчением, как на розовую звёздочку стало давить уже два пальца. Ничего не оставалось, как подчиниться и сделать именно так, как говорит Зейд. Мною двигал страх. Выбирая между порванной попой и подчинением, я выбрала охотно второе.

Как только я расслабилась, пальцы стали проникать более легко, не встречая препятствия и не принося такой дискомфорт как раньше.

— А теперь, давай вернёмся к твоим желаниям… — Трудно думать и говорить, когда в твоей попке скользят пальцы. Они легко входили и выходили, делали круговые движения, сводя меня с ума. Вся ситуация была разнузданной, полным сумасшествием.

Одной рукой Зейд сношал меня в зад, а второй рукой ласкал клитор. У меня перед глазами танцевало созвездие. Между ног всё пылало.

Я прислонилась лбом к прохладному кафелю, чтобы немного охладиться. Теперь Зейду было мало моего тела, он хотел поработить и душу, забрать всё без остатка.

Дискомфорт сменило удовольствие, пальцы Зейда высекали искры и заставляли тело ныть с новой силой от желания. Не зря говорят, что запретный плод — сладок. К собственному стыду, я получала удовольствие от такой близости.

То, что раньше я считала аморальным, становилось нормой. Это ломало меня.

Мужчина резко замер, за секунды до моего оргазма, Зейд прекратил меня ласкать, отодвигая в очередной раз лавину удовольствия.

— Я не услышал ни слова, Ната. — пытка продолжалась.

— Чего ты хочешь? — Пластилиновая и на всё согласная я была готова уже на всё.

— Тебя всю. — Зейд выпустил мою попу. — Правду. Хочу услышать, что ты хочешь меня и скучаешь, когда я не трахаю тебя.

— Я хочу тебя и скучаю, когда ты не трахаешь меня. — Повторяю слово в слово как робот. Это же он хотел услышать. Я послушно повторила.

— Молодец. Теперь своими словами. — Мужчина смеётся. Издевательски. Кусает за ухо и возвращает спустившиеся руки на место, вдавливает в стену, приклеивая набухшую грудь к холодной плитке.

Знаю его, понимаю, что не отпустит, пока не получит желаемое.

— Разве важно, чего я хочу? Главное, чего хочет мой покровитель. Он приказывает, я повинуюсь. Это главное правило наших отношений. Неприкосновенный закон, дарующий мне жизнь. Ты можешь всё, я — ничего. У тебя есть право вернуться домой пропахнувшим чужими духами в любое время, трахаться с