ведь знаете уже, что он покрывает публичные дома, где удерживают силой женщин? А знали ли Вы, что ещё Зейд торгует оружием, людьми, секретной информацией. И всё это он делает чужими руками. Мы многие годы дружили. Наши отношения не испортились даже тогда, когда Риана ушла от Зейда ко мне. Сначала это не было любовью, просто ей нужен был спасательный круг, чтобы не утонуть после того, что с ней сделал Зейд. Он выпил из неё всю жизнь, иссушил и выбросил как ненужную вещь. И забыл. Вас тоже ждёт такая участь. Он не умеет любить. Играет с людьми в своё развлечение. Мы были друзьями, пока я не узнал, что Зейд жестоко убил моего отца, своими руками…

Глядя в глаза Андреа, я чувствую, что он говорит правду. Сердце начинает бешено колотиться.

Мужчина вынимает телефон и находит в нём видео, включает и показывает мне.

— В детстве Зейд часто бывал у нас дома, сидел за одним столом с моей семьёй. Папа относился к нему как к своему сыну… — Я отвела взгляд, было невыносимо смотреть как Карабинер своими руками перерезает горло связанному, пожилому мужчине. Теперь я проклинала себя за то, что ушла в дом без Зейда, неведение — счастье. — А потом, когда ему захотелось отжать пароходный бизнес, он убил отца… перерезал ему горло как скотине на забое. Поэтому поверьте, Ната, мои намерения искренни. Сейчас у меня не хватает силы оказать сопротивление Зейду, но я жутко хочу сделать ему больно. Он очень разозлится, если его любимая игрушка пропадёт.

Глава 30. Страх

— Тебя так подкосил разговор с Мариной? — Мужчина накрыл руками мои бёдра, прижимая к себе. Я поднимаю голову и встречаюсь с отражением чёрных глаз в зеркале. Всё ещё дрожу после увиденного видео.

— Да. — Лгать трудно, особенно ему. За строгим видом и ничего не выражающими глазами кроется высокий интеллект и точный расчёт. — Не ожидала увидеть её здесь. Мне даже показалось, что наша встреча не случайна…

Я не боюсь Зейда. Наверное, должна, но нет. Откуда внутри меня живёт убеждение, что он не сделает мне больно.

— Не бывает случайных встреч. — Отвечает Зейд и поднимает моё платье вверх. Он возбуждён, чувствую его эрекцию. — Что тебя беспокоит?

Ты! Торговля людьми… оружием… Как ты перерезал горло одним движением…

— Пытаюсь смириться. — Говорю на выдохе. — Привыкнуть к тому, кто ты.

Никогда не смогу привыкнуть. Его грехи будто на мне. Словно я сама убиваю и калечу всех этих людей.

— И как успехи? — Кажется, что он просто интересуется в шутливой форме, только я теперь знаю, что Зейд никогда не шутит.

— Пока никак. — Мужчина улыбается. Проводит ладонями по бёдрам, напрягая мышцы низа живота. Я не готова к близости физически, между ног немного садним после утреннего секса. Сжимаюсь всем телом.

Спасает меня вибрация в кармане брюк Зейда. Он выуживает телефон и недовольно смотрит на экран. Я еле сдерживаюсь от того, чтобы не заглянуть в него.

Карабинер поднимает вызов и выходит из ванной, оставляя меня одну. Я привожу себя в порядок, принимаю душ, переодеваюсь в ночную рубашку и собираю волосы, после чего возвращаюсь в комнату. Зейд стоит на прикрытом балконе, но до меня всё равно доносится обрывок его гневной фразы.

— Не пойдёт на уступки, продашь его сына в Африку на рудники. Ясно?

Кривлюсь и с головой забираюсь под одеяло. По всему телу пробегает леденящей душу озноб. Нет, я не смогу так. Только если ослепну и оглохну.

Перед глазами возникает маленький мальчик — сирота, его отбирают у родителей и отправляют в Африку. Сердце сжимается от жуткой картины.

— Ната? — Секунды и Зейд у постели рядом со мной. Убирает одеяло с лица и смотрит странно, вопросительно. Заметив, что у меня посинели губы и я вся дрожу, он касается лица и нежно гладит. — Что тебе сказала Марина?

Если я расскажу, ей и Уго конец.

— Как вышла из тюрьмы, про договор с Уго… Про… ставки в тюрьме как быстро ты меня убьёшь. — Мужчина садится на постель, скользит пальцами по плечу, поддевая тонкую лямку ночной сорочки и спуская её, тем самым оголяя грудь, на которой тут же заострился сосок.

Нервно сглатываю.

Зейд всегда знает, когда я вру, поэтому нельзя лгать.

— И всё? — Я как на детекторе лжи. Киваю. Надеюсь, что он ничего не заметит. Зейд забирается под сорочку и проводит пальцем по резинке тонких трусиков. Выгибает вопросительно бровь, он не ожидал увидеть меня в нижнем белье. Цепляет резинку и тащит вниз.

Онемевшими пальцами я берусь за трусики и не даю их снять. Не хочу лишаться последней преграды.

— У меня немного болит… там… после сегодняшнего. Честно. — Это не останавливает Карабинера, встретив сопротивление, он меняет тактику и тянет трусы на себя, разрывая резинку. Я подскакиваю на месте, потирая кожу.

— Если болит, ничего не будет. — Заключает Зейд гневно. — Но в трусах со мной ты спать не будешь. Никогда.

Не понимаю, что его так разозлило. Чувствую, как вздуваются вены на смуглом теле, как плотно он сжал челюсти. Смотрит волком. Ёжусь под взмахом чёрных ресниц.

— Ладно. — шепчу, облизывая губы. — Больше не буду надевать их в постель.

* * *

Зейд выделялся из толпы гостей. Весь в чёрном без бабочки с расстёгнутым воротом рубашки, он напоминал гангстера, случайно зашедшего на свадьбу. Вид у него был скучающий.

Неправильный мужчина. Экзотичный. И очень порочный… На него

Я до сих пор не понимала, почему он решил приехать на свадьбу. Кто говорит правду и какие намерения у Карабинера на самом деле.

От эмоциональных качелей голова шла кругом, а сердце бесконечно ныло.

На Сардинии Зейд был душкой, практически образцовым парнем. Даже Паоло, когда он соблазнял меня, было далеко до Карабинера. Зейд был мужчиной, не говорил лишних слов, но я постоянно чувствовала сильное плечо и его глаза на себе. Мужчина не терял меня из виду ни на минуту. Можно было представить, что он волнуется.

Вчера вечером что-то произошло и Зейд заметно охладел, может быть, он подозревал о моём разговоре с Мариной или Андреа? Или со всеми?

Я стояла рядом с Мариной и рассматривала Карабинера, все мои мысли занимал только он. Я так была увлечена собственной болью, что пропустила момент появления невесты в часовне. Хотела, чтобы поскорее всё закончилось. Меня заботил лишь Зейд.

— Мы можем уплыть с нами сейчас. — Неожиданно говорит Марина. — Ты спрячешься у нас на яхте и уплывёшь с нами. Мы собираемся