В спальню вошла медсестра, а по совместительству эскорт-модель Вика. Раздвинув шторы, она подсела к поскуливающему во сне, осточертевшему ей по самое «не могу» папику и настойчиво потрясла его за мохнатое плечо:

— Э-эй, соня, просыпайся! Слышишь? Встава-ай!

— А? Что? А сколько время? — заворочался Гурцелая, с усилием разлепляя веки.

— Половина пятого. Похоже, я немного переборщила с успокоительным, ты спишь уже больше четырнадцати часов. — Анзори Паатович попробовал принять полулежачее положение. После затяжного сна он ощущал себя совершенно разбитым. — Ну, больной, как мы себя чувствуем? Давайте смеряем давление. — Вика взяла с прикроватного столика тонометр. — Да не пугайтесь вы так, больной. Это же не укол… Так, молчим, ничего не говорим… Ну вот, даже слегка пониженное.

— Что? Плохо, да?

— Ничего страшного, больной. Это излечимо. Причем даже немедикаментозным способом.

— Э-э, каким таким способом?

— Для начала — восстанавливающий массаж. Затем — легкий ланч и рюмочка коньяку.

— Стакан, да?

— Не спорьте, больной! Стакан в вашем состоянии — это крайне вредно. А вот небольшие физические нагрузки… Котик, а мы сегодня вечером поедем на фитнес?

Гурцелая поморщился:

— Не, не могу. Я сегодня такой весь… Короче, весь такой разбитый, да.

— Именно поэтому тебе обязательно нужно немного позаниматься на тренажерах, — наставительно сказала Вика. — Чтобы восстановить тонус. Ну и… — красавица игриво глянула на свое чудовище, — сауна вам, больной, сегодня тоже бы не помешала.

— Какая такая сауна? — воодушевился Анзори Паатович. Он по-хозяйски сунул руку под короткий Викин халатик и больно ущипнул девушку за бедро. — Вот эта, да?

— Она самая, — мягко, но настойчиво Вика убрала бесцеремонно шарящую под халатиком волосатую лапу и отодвинулась подальше. — Ну так как, больной? Будем делать то, что доктор прописал?

— Будем, всё будем, лапочка. Телефон мне принеси, да? Надо ментам позвонить, предупредить насчет вечера.

— Ох, Анзорик, не нравятся они мне. Особенно этот, который вчерашний. Григорий, кажется?

— Замолчи, женщина! Они мне вчера жизнь типа спасли. Ясно, да?

— Ясно. Что ты раскричался-то?

— Я сказал: телефон мне принеси. Быстро!..

* * *

— …Короче, вчера, ближе к полуночи, на домашний телефон Чибисова поступил телефонный звонок. Незнакомый мужской голос, представившись сотрудником милиции, сообщил старику, что его сын задержан, но вопрос можно решить. За пятнадцать тысяч рублей.

Возвратившись из Василеостровского РУВД, Женя сразу направился с докладом в кабинет замов, и, к вящему удовольствию, Мешок оказался в кабинете один. Удовольствие объяснялось тем, что Крутов на дух не выносил Олега Семеновича, будучи крайне невысокого мнения о его умственных способностях. О чем он, к слову, порой позволял себе высказываться публично. Зная об этом, Кульчицкий периодически устраивал Жене всякого рода подлянки большею частью связанные с уличением в тех или иных нарушениях «штабной культуры». Которую Крутов также терпеть не мог.

— Когда же они придумают что-то новенькое? Этой разводке в обед сто лет.

— А на фига? Если тема по-прежнему работает?… У Валерия Евгеньевича на тот момент при себе было лишь восемь тысяч. «Милиционер» пошел типа на уступку и назначил встречу недалеко от дома — на Шкиперской протоке. Чибисов схватил все свои сбережения и ломанулся на выручку. Но в это время, совершенно случайно, позвонил его сын Дмитрий. Когда старик понял, как подло с ним поступили, он попросил сына не волноваться, а сам, дозвонившись по «02», сообщил, что на него вышли мошенники и он идет к ним на встречу, а через некоторое время перезвонит и доложит о результатах.

— Однако! — восхитился Мешок. — Не стареют душой ветераны!

— В условленном месте Чибисов встретился с молодым человеком, который поджидал вознаграждение. Старик внимательно его выслушал, после чего, со слов негодяя, нехорошо произнеся: «Деньги, говоришь…» — ударил того ножом в горло. Юноша заорал и побежал… Кстати, финка — манерная, старая, еще со времен войны.

— Обалдеть!

— Валерий Евгеньевич спокойненько вернулся домой, вновь набрал телефон дежурной части ГУВД и доложил, как и обещал: «С мошенником встретился, гад обезврежен, недобиток носится в районе таком-то». — Здесь Андрей, не выдержав, начал ржать. — Через некоторое время к нему прибыл наряд Василеостровского РУВД, которому дед все объяснил подробно. Тогда же в 3-ю городскую больницу был доставлен девятнадцатилетний Николай Окороков, час спустя врачи зашивали ему шею. Когда я подъехал в РУВД, опера уже выяснили, что Окороков нигде не работает и не учится, состоит на учете 58-го отдела милиции как наркоман.

— Гениально! Пожалуй, Жека, это лучшая история, которую я слышал за последние полгода! Да, а что старик?

— А что старик? Я местным операм говорю, парни, так мол и так: человек выжил в блокаду, после войны закончил мореходное училище, всю жизнь проработал на военном заводе, выпускающем самолеты «Миги», имеет награды и дипломы, с 1998 года заслуженный пенсионер… В отношении него, конечно, можно возбудить уголовное дело, но посадить его с такими характеристиками — нереально. Тем более что в данный момент он находится под государственной программой о защите свидетелей. Посему оно вам надо?

— Ну и?

— Парни оказались вроде как вменяемые. По крайней мере пока ветеран отпущен домой без возбуждения уголовного дела…

В кабинет без стука, что, в принципе, также могло тянуть на просечку в части «штабной культуры», ворвался Холин:

— Андрюха! Есть контакт! Только что звонил Гурцелая и, рассыпаясь в любезностях, слезно просил сопроводить его сегодня вечером в небезызвестный тебе фитнес-центр. Что на Владимирском.

— И на какое время он заказал «таксо»?

— К восьми вечера.

— Ты парней оповестил?

— Да. Тарас и Виталя уже на пути в контору.

— А химия готова?

— Он ее забодяжил еще в выходные и даже успел опробовать на собственном кошаке. Говорит: эффект потрясающий.

— Отлично! Гриш, а где у нас сейчас «маршрутка»?

— Час назад Афанасьев повез Ольгу в Уткину Заводь. В адрес шизанутого профессора Комолова.

— Не понял?! А там-то у нас что стряслось? Почему мне не доложил?

— Во-первых, ты был в прокуратуре. Во-вторых, какой смысл по всякой ерунде дергаться? Успокойся, Ольга уже отзвонилась: этот старый маразматик опять нажал не на ту кнопку.

— А по-моему, он просто тоже неровно дышит к нашей Иоланте Николаевне, — усмехнулся Крутов, наблюдая за реакцией Мешка. Но тот сейчас был полностью захвачен постановкой второго акта Марлезонского балета, а потому тонкости намека по достоинству не оценил.