— Коля, Коля, остановись! Зачем ему убивать? Даже если дед и был против их встреч, сейчас не то время, чтобы девушки ждали согласия близких родственников для встреч с парнем. Нет. Ты бы просил разрешения у родителей?

— Нет… Ну, значит, Леха! Точно, он, Алексей Михайлович, он! Больше некому! Вы только посмотрите, вот и вот, — он листал записи, — все родственники говорят, дед все время гнал его в шею из своей квартиры, а куда ему идти? Здесь он был сыт, вот и пришил старичка. Лоб здоровый, для него это не составило труда.

— А я все больше склоняюсь к Владику… Темнят они с женой. Давай-ка еще раз пройдемся по всему списку… И надо выяснить чьи ключи были в сейфе. Сегодня займусь блокнотом из сейфа…

Похоже, они еще долго будут копаться в своем списке.

На следующий день Оля увидела, как в подъезд дома напротив вошли Алексей Михайлович и Коля. Интересно, что они еще хотят здесь увидеть? Она ринулась за ними в квартиру Кобзевых. Там следователь прошелся по всем комнатам, заглянул даже в кладовку и туалет, а она раньше не замечала, что у них есть еще один туалет, все-таки обзор у нее довольно ограниченный. Татьяна Георгиевна была уже дома. В квартире непривычно тихо, пусто: не хватало Софьи с ее семьей, парней. Игоря тоже сейчас не было. Ирина смотрела телевизор у себя, не было дома и Насти.

Алексей Михайлович сразу проверил, как закрывается дверь во второй туалет. (И что они прицепились к этому туалету?! Неужели они не видят очевидного?) Выяснилось, если изнутри никто не заперся, дверь вообще остается чуть приоткрыта. Она сама слегка отходила от коробки.

— Так, кто же там был?

В туалете был Леша. Но он выходил всего на пару минут, Олег божился, что дверь в его комнату оставалась приоткрытой, и он бы увидел, если бы Алексей пошел в сторону холла.

(Ха, она-то помнит, как эти голубенькие мальчики препирались, Олег даже не видел и не знал что Лешка выходил из комнаты, пока тот сам не сказал ему).

Коля беседовал на кухне с Линой.

— А Фарид точно сразу ушел?

— Не знаю…Я искала сушку, услышала звонок, выглянула, открыла и этот Фарид зашел. Я сказала ему, что Насти нет и вернулась в чулан. Он сказал, что оставит кое-что для Насти здесь в холле, на тумбочке, полез в портфель, а я вернулась в чулан. Нет, дверь за ним не закрывала, а что ее закрывать, хлопнет и все, сама закроется. А, — вдруг вспомнила она, — на нижней полке сухофруктов не было, надо было лезть наверх, только я хотела поставить стремянку, как услышала паркет-то скрипит. Значит, он не поверил, подумала, пошел к Насте в комнату, проверяет.

— Так, а почему вы решили что он пошел к Насте, а не к старику?

— Так паркет скрипит только в коридоре, в холле нет. Значит он туда прошел. Вот. Только я встала на ступеньку, слышу, снова паркет скрипнул и дверь входная потом хлопнула. На всякий случай выглянула — никого, вышел. То-то же, думаю, убедился, а мне не верил!

— Но это мог кто-то другой пройти по коридору, а потом выйти на площадку. И долго вы там пробыли, в кладовке?

— Сушку достала и еще банки в порядок привела, расставила все по порядку. Минут десять, наверно, а может и больше. Пока искала внизу, потом лестницу ставила, порядок наводила. Да, минут пятнадцать прошло.

— Больше никто не проходил мимо?

— Ой, и правда проходил… Сейчас только вспомнила, я же слышала снова дверь хлопала. С лестницы только спустилась, звонка не было, значит вышли. Я еще подумала: Иваныч, что ли, ушел гулять, ну в шутку так подумала.

— А почему именно Иванович?

— Так паркет то не скрипел, а Татьяна Георгиевна на кухне за молоком следила, не могла оттуда выйти. Остальные все проходят через коридор, паркет бы скрипел.

— Есть! Вы слышали, как ушел убийца! А вы не выглядывали в холл?

— Выглядывала, никого опять не было. Бог ты мой! Хорошо, что я не выглянула раньше! — Лина закрестилась.

— А если это Влад? — глаза у Коли горели охотничьим азартом. — И потом ушел на лестницу.

— Господи! Да зачем же ему убивать деда?

— А деньги? Денег-то ему Кобзев не дал?

— Он бы дал, сам мне говорил. Ну их, говорит, понаехали сюда, дочь бестолковая, и муж у нее недотепа, лучше уж дать им на квартиру, пусть своего Олега заберут, все здесь будет свободнее. Еще бы от Ирки избавиться! Так он говорил. Хотел на мне жениться. Как, говорит, разгоню отсюда народец, так и поженимся. Будем жить с Танюхой и Геркой.

— Так Влад не знал, что он им даст деньги.

— Да что там не знал, каждый раз одно и то же: сначала отказывает, потом дает. Он Соньку больше всех детей любил, она на него похожа.

— А у Фарида были ключи от входной двери? Он не мог вернуться?

— Нет… Всегда звонил.

— Так, что мы имеем: из квартиры предположительно во время убийства вышли два человека — входная дверь хлопнула дважды.

Это расследование напомнило Оле какой-то тягучий сериал, она пропускала пару серий, но потом легко входила в курс, потому что следователь и его помощник без конца обсуждали все события.

На следующий день Оля была свидетелем очень неприятного разговора: Игорю предъявили обвинение в убийстве деда.

— Да зачем же мне было его убивать?!

— Нам известно, у вас были проблемы на работе и срочно требовалась большая сумма, дед не давал таких денег. И у вас была возможность — никто не знает, чем вы занимались с четырех и до полшестого. Как хирург, вы бы сразу определили, что старик убит, но вы хотели скрыть это.

Разговор происходил в присутствии Татьяны Георгиевны, при таких словах она сначала просто потеряла дар речи, потом кинулась на защиту сына.

— Почему именно он? Да тут всем деньги нужны. Нашли причину! Так можно любого человека арестовать. Хотя бы Влад! Ему тоже нужны деньги!

— У него алиби.

— Какое? Жена?

— Нет, в данной ситуации это не алиби, нет. Влад был у молодой соседки этажом ниже. Он вышел из квартиры до вашего прихода, как только жена заснула и спустился вниз. Вернулся в полшестого, в это время его и видела другая женщина. Он сделал вид, будто бы читает газету на своей площадке.

— Нет, что-то здесь не так! А эти ребята, Алексей, и парень Насти? Почему их вы не подозреваете?

— Ну у них нет причин убивать. Алексей не боялся старика, не обращал на него внимания, совершенно не зависел от него, а Фарид уезжал, он зашел попрощаться с Настей, билет у него был куплен заранее, хотел оставить ей записку, но в Настиной комнате была ее мать, и он передумал. Сами посудите, зачем ему вешать на себя убийство инвалида, только из-за того, что дед был против его встреч с внучкой. Их отношения все равно бы прекратились. Он ведь и так уезжал, кстати на свою свадьбу. У него дома была невеста.