Вернон смотрел на Нелл с недоумением.

— Что случилось, родная? Ты так странно это произнесла

— Не знаю, возможно. — Она попробовала засмеяться. — Просто заговорилась, а слово — не воробей.

— Смешно, — сказал Вернон, хмурясь, — где-то я уже слышал это совсем недавно.

— Да масса людей так говорит, — рассмеялась Нелл.

Она помолчала, затем добавила

— Я... Я очень хочу познакомиться с твоей новой подругой, Вернон.

— Я знаю. Я представлю тебя ей. Я ей много рассказывал о тебе.

— Лучше бы не рассказывал. Обо мне, я имею в виду. В конце концов, мы пообещали маме, что никто не должен знать.

— Никто из посторонних. Но Себастиан же знает. И Джо.

— Это другое дело. Ты знаком с ними всю жизнь.

— Да конечно. Прости меня. Я не подумал. Я не говорил, что мы помолвлены, не называл твоего имени и вообще... Нелл, дорогая моя, ты ведь не сердишься?

— Конечно нет.

Даже она услышала, что ее голос звучит неестественно. Почему все в жизни так ужасно сложно? Она боялась музыки. Ради нее Вернон уже бросил хорошую работу. Из-за музыки ли? Может, дело в Джейн Хардинг?

В отчаянии она подумала про себя:

«Лучше бы я никогда не встречала Вернона. Лучше бы я никогда не любила его. Лучше бы — о, Боже мой, лучше бы я не любила его так сильно! Мне страшно. Мне страшно...»

2

Свершилось! У него хватило духу сделать это! Были, конечно, и неприятные моменты. Дядя Сидней впал в бешенство — надо отметить, не без причины, признал Вернон. Была тягостная сцена с матерью — слезы, взаимные упреки. Несколько раз он был на грани того, чтобы отступить, но, так или иначе, не сделал этого.

У него все время было неясное чувство, что он что-то разрушает. Он был одинок в своем решении. Нелл согласилась со всеми его доводами, потому что любила его, но и здесь он с горечью осознал, что его решение расстроило и встревожило ее, а может быть, даже поколебало уверенность в их будущем. Себастиан считал решение преждевременным. На месте Вернона он предпочел бы пока совместить одно с другим. Не то чтобы он так и сказал. Себастиан никогда никому не давал советов. Обычно такая решительная, Джо сейчас сомневалась. Она понимала, что для Вернона оборвать отношения с «Бентс» — серьезный шаг, а у нее не было настоящей веры в его музыкальное будущее, что позволило бы ей всем сердцем принять его сторону.

Еще ни разу в жизни Вернону не приходилось выдерживать такой отпор. Когда же все наконец закончилось и он оказался в самой дешевой квартире, какую мог теперь позволить себе в Лондоне, он почувствовал себя как всякий, преодолевший непреодолимое. Тогда, и только тогда, он снова отправился к Джейн Хардинг.

Он по-мальчишески представлял себе предстоящий разговор:

— Я сделал все, как вы сказали.

— Молодчина! Я всегда верила в вашу смелость.

Он сдержан, она в восторге. Она поддерживает его во всем, он вдохновлен ее похвалами.

Реальность оказалась совершенно иной, как это всегда случалось в общении с Джейн. Он столько раз пытался представить заранее, каким будет их разговор, но в действительности все выходило иначе.

На этот раз, когда он объявил ей с надлежащей скромностью о том, что сделал, она восприняла это как нечто само собой разумеющееся и не увидела в его поступке ничего героического. Джейн сказала:

— Что ж, вам, должно быть, хотелось так поступить, иначе вы бы этого не сделали.

Он был сбит с толку, почти рассержен. В присутствии Джейн им вечно овладевало непонятное чувство скованности. Он столько готов был сказать — но сказать было сложно. Он немел, смущался. И вдруг словно облако проносилось — и оказывалось, что он уже говорит свободно и восторженно, рассказывая обо всем, что приходит в голову.

Он подумал: «Почему я так смущаюсь в ее присутствии? Она-то держится вполне естественно!»

Это беспокоило его... С первого мгновения их знакомства он чувствовал тревогу... страх. Он и отрицал то впечатление, которое она производила на него, и не мог не признать, насколько сильным оно было.

Попытка подружить их с Нелл провалилась. Вернон чувствовал, что за внешними проявлениями вежливости и светской любезности ничего не стояло.

Когда он спросил Нелл, что она думает о Джейн, Нелл ответила:

— Она мне очень понравилась. Я думаю, она очень интересный человек.

Он был более неуклюж, пытаясь спросить Джейн, но она сама ему помогла:

— Вы хотите узнать, что я думаю о вашей Нелл? Она красива — и очень мила.

Он спросил:

— И вы действительно считаете, что вы с ней будете подругами?

— Нет, конечно нет. Зачем?

— Но...

Он запнулся, озадаченный.

— Дружба это не треугольник с равными сторонами. Если А нравится Б и С, то Б и С — и так далее, и так далее... Между нами, вашей Нелл и мной нет ничего общего. Она, как и вы, считает, что жизнь — это сказка, и только еще начинает бояться, бедняжка, что это может оказаться не так. Она Спящая Красавица, проснувшаяся в лесу. Для нее любовь — это нечто прекрасное и восхитительное.

— А для вас это не так?

Она посмотрела на него с каменным лицом.

— Когда-нибудь — я скажу вам...

Он хотел крикнуть — скажите сейчас! Но не крикнул. Вместо этого он произнес:

— Скажите, Джейн, а что для вас жизнь?

Она задумалась и ответила:

— Трудное, опасное, но бесконечно интересное приключение.

3

Наконец-то он мог работать. Он начал понимать все преимущества свободы. Ничто не трепало ему нервы, не отнимало сил. Можно было целиком посвятить себя работе. Отвлекаться было не на что. Денег едва хватало на то, чтобы сводить концы с концами. «Могучие Братья» по-прежнему сдавались внаем...

Прошла осень и большая часть зимы. Они с Нелл виделись один-два раза в неделю, и эти встречи не приносили удовлетворения. Оба осознавали, что первый восторг прошел. Она подробно расспрашивала его об опере. Как идут дела? Когда он планирует закончить? Какова вероятность того, что ее поставят?

Вернон неясно представлял себе практическую сторону дела. Сейчас он был сосредоточен исключительно на творчестве. Опера медленно зарождалась, с бесчисленными подводными рифами и сложностями, с сотней исправлений, связанных с отсутствием опыта и знаний. Вернон встречался с музыкантами из разных оркестров. Нелл тоже посещала концерты, она любила музыку, но навряд ли могла отличить гобой от кларнета Ей всегда казалось, что обыкновенный рожок и французский рожок — это одно и то же.

Уровень профессиональных знаний, необходимый для написания партитуры, приводил ее в ужас. Безразличие Вернона к тому, как и когда опера будет поставлена, вызывало беспокойство.