Вряд ли он представлял себе, насколько его неопределенные ответы повергают Нелл в уныние, отдаляя от него. Поэтому он был напуган и озадачен, когда однажды она сказала — и даже не сказала, а взмолилась:

— Вернон, милый, не испытывай меня так! Мне трудно — мне так трудно... У меня должна быть хоть маленькая надежда Ты не понимаешь.

Он смотрел на нее изумленно.

— Но, Нелл, все же в порядке, правда. Это только вопрос терпения.

— Я знаю, Вернон. Мне не следовало говорить тебе, но, видишь ли...

Она остановилась.

— Мне будет намного сложнее, дорогая, — сказал Вернон, — если я буду знать, что ты несчастлива

— Да нет, я не... я счастлива

Но глубоко спрятанное чувство негодования снова дало о себе знать. Вернон не понимает, не хочет понять, как ей тяжело. Он даже представления не имеет о тех трудностях, с которыми ей приходится сталкиваться. Возможно, он назвал бы их глупыми и тривиальными, но взятые в целом, они составляют суть ее жизни. Вернон не видит и не сознает, что она борется — борется каждую минуту. У нее нет и минутки для отдыха Если бы он только осознал это, сказал бы хоть одно утешительное словечко, чтобы поддержать ее, чтобы у нее не было чувства, будто она бьется понапрасну. Но он не может этого.

Нелл захлестнула волна опустошающего одиночества Мужчины — все они таковы. Никогда не поймут и не помогут. Любовь, по их мнению, — это решение всех проблем. Но на самом-то деле любовь ничего не решает. В эту минуту она почти ненавидела Вернона Весь в своей работе, поглощен ею, а Нелл не хочет видеть несчастной только потому, что ему это тяжело...

И она подумала: «Вот женщина поняла бы меня».

И, движимая неясным чувством, сама отправилась к Джейн Хардинг.

Джейн была дома. Если она и удивилась, увидев Нелл, то не показала этого. Сперва они поговорили на общие темы, но у Нелл все время было смутное чувство, что Джейн ждет от нее чего-то, приглядывается к ней. Зачем она только пришла? Нелл теперь и сама не знала. Она боялась Джейн и не верила ей. Потому что Джейн — она внезапно осознала это! — Джейн была ее врагом. Но в то же время это мудрый враг, а мудрости ей сейчас недоставало. Джейн была, несомненно, умна, и Нелл призналась себе в этом. Может, это не мешает ей быть плохой — а Нелл была уверена в том, что Джейн нельзя назвать порядочной женщиной — но у нее есть чему поучиться.

И Нелл начала издалека. Считает ли Джейн, что музыка Вернона станет известной — в том смысле, что это произойдет скоро? Она тщетно пыталась заставить свой голос не дрожать. Холодные зеленые глаза Джейн пристально смотрели на нее.

— Все так сложно?

— Да, понимаете ли...

И она выпалила большую часть того, что накипело — про все препятствия и трудности, про молчаливое давление матери, про присутствие некоего Третьего Лица, не будем называть его имени, который все понимает, который заботлив и богат... Как же легко разговаривать с женщиной, даже с такой женщиной, как Джейн, хотя ей и неведомы все эти заботы. Женщины все понимают — они не считают это пустяком, не говорят, что все это не имеет значения.

Когда Нелл замолчала, Джейн произнесла;

— Вам трудно. Когда вы познакомились с Верноном, вы не знали ничего о его музыке.

— Я не думала, что все сложится вот так, — горько заметила Нелл.

— Ну и нет смысла возвращаться к тому, что вы думали, а что нет, не правда ли?

— Полагаю, да, — Нелл почувствовала легкую тревогу от того, как Джейн это произнесла. — Вот вы что считаете! Считаете, что все должны отступить, чтобы дать дорогу его музыке? — воскликнула она, — что он — гений, а я должна быть рада принести себя в жертву...

— Нет, — возразила Джейн. — Я не советую вам ничего из того, что вы сейчас перечислили. Я не знаю, что такое добрые гении, а равно и их произведения искусства. Некоторые люди рождаются с ощущением того, что они значат намного больше, чем кто-то другой, а некоторые люди — нет. Никто не знает, кто из них прав. Лучшим выходом для вас было бы уговорить Вернона продать свое имение, оставить музыку и жить с вами на деньги от продажи. Но я вас уверяю — у вас нет ни малейшего шанса убедить его оставить музыку. Гений, искусство — назовите это каким угодно словом — намного сильнее самого человека. Можете быть кем угодно, хоть феей морской. Вы не уведете Вернона в сторону от его призвания.

— Но что же мне делать? — спросила Нелл с надеждой.

— Либо выйти замуж за того человека, о котором вы говорили, и быть счастливой в разумных пределах, либо выйти замуж за Вернона и быть абсолютно несчастной за исключением редких минут.

Нелл взглянула на нее.

— А что бы сделали вы? — прошептала она.

— Я? Вышла бы замуж за Вернона и была несчастна, но ведь некоторые любят горькие удовольствия?

Нелл поднялась. Она дошла до дверей и остановилась в проеме. Джейн сидела не шелохнувшись. Она курила, полузакрыв глаза. Сейчас она напоминала то ли кошку, то ли китайского идола. Внезапная вспышка ненависти обожгла Нелл.

— Ненавижу вас! — закричала она. — Вы уводите Вернона у меня! Да — вы! Вы порочны — злы — я знаю, я чувствую это! Вы — порочная женщина!

— Вы ревнуете, — констатировала Джейн.

— Значит, вы признаете, что есть повод? Не то чтобы Вернон любил вас, это не так. И этого никогда не будет. Но сами вы хотите завладеть им!

Молчание. Пульсирующее молчание. И вдруг, не меняя позы, Джейн рассмеялась. Нелл выскочила из квартиры, с трудом понимая, что делает...

4

Себастиан часто заходил к Джейн в гости. Обычно он наведывался после обеда, предварительно позвонив и осведомившись, будет ли она дома Они оба находили неясное удовольствие в общении друг с другом. Джейн рассказывала Себастиану о том, как она бьется над партией Сольвейг, как сложна эта музыка, как трудно угодить Радмагеру, как еще сложнее угодить самой себе. Себастиан излагал Джейн свои амбициозные планы, проекты и едва зародившиеся идеи.

Однажды вечером, когда они оба устали от разговоров, Себастиан сказал:

— С тобой, Джейн, я могу говорить как ни с кем другим. Даже не знаю почему.

— Ну, в каком-то смысле мы с тобой принадлежим к одному типу личности, так ведь?

— Ты так считаешь?

— Да. Не снаружи, возможно, а внутри. Нам обоим нужна правда И я думаю, мы, насколько вообще можно сказать подобное о себе, видим вещи такими, каковы они есть.

— Думаешь, большинство людей не способны на это?

— Безусловно, нет. Например, Нелл Верекер. Она видит вещи такими, какими их ей показали, и надеется, что все так и есть.

— Раба предрассудков?

— Да, но это палка о двух концах. Джо, к примеру, гордится тем, что не имеет предрассудков, но это так же влечет за собой узость суждений и известную пристрастность.