полчаса. По пути ещё раз выпрашиваю у подполковника фляжку с чудодейственным напитком.

- А как же запреты вашего мира? – смеётся он.

Ракия вышибает из меня весь стресс – прав оказался Николов, опьянения не остаётся, так что процессу управления автомобилем выпитое у железной дороги никак не мешает.

От склада остались рожки да ножки – обломки бревен взрыв разметал во все стороны. Что не сделала взрывчатка, довершил огонь. Чёрные сплавленные груды, бывшие когда-то зимними шинелями, сапогами, портянками и прочим обмундированием дымятся до сих пор.

- Погибло имущества на стрелковую дивизию, - докладывает Николову немолодой полноватый подполковник Селивёрстов, начальник погибшего склада.

Слушаю внимательно, но сам в разговор не лезу. Пусть Николов работает. Он всё-таки профи, шерлок холмс в погонах.

- А боеприпасы? Каков ущерб?

- Примерно на неделю позиционных боёв.

- Значит, на два-три дня активной обороны или наступления.

Подполковник мрачно кивает, сморкается.

Не иначе как ответочка от японцев прилетела за наш рейд по их тылам…

- Кто-то выжил?

- Часовой. Рядовой Хмарин.

- Опросить его возможно?

- Возможно попробовать, хотя он после происшедшего малость.. – Селиверстов делает затейливый выверт ладонью.

Николов смотрит на меня, я пожимаю плечами. А что? Не мне такие вопросы решать.

Николов поворачивается к начальнику склада.

- Где мы можем с ним переговорить?

- Да хоть здесь, - разводит руками Селиверстов, и тут же обращается к одному из солдат.

- Лукичёв! Приведи Хмарина.

Лукичёв козыряет, исчезает и через пару минут возвращается, ведя под руку ошалелого молодого солдатика лет двадцати с совершенно седой шевелюрой.

Глаза у Хмарина совершенно шалые, несколько расфокусированные, а штаны в районе гульфика и ниже хранят на себе явственные следы сильного испуга, да и запашок от Хмарина соответствующий. Негоже, конечно, брезговать несчастным Хмариным, но дышать нам с Николовым приходится через носовые платки.

И опять я сожалению, что мой платок не надушен, уж больно ощутимое амбре.

- Вы бы хоть отмыли бедолагу, - морщится Николов в сторону Селиверстова.

Тот разводит руками с сожалением.

- Я распоряжусь, но придётся обождать.

- Ладно, потерпим. Не думаю, что разговор займёт очень уж много времени.

Николов поворачивается к Хмарину.

- Расскажи нам со штаб-ротмистром, что же тут приключилось?

Хмарин молчит, только косит глазом в сторону развалин склада. Зубы его начинают выстукивать барабанную дробь. Того и гляди завалится в обморок от накативших воспоминаний.

- Рядовой Хмарин! Смир-на! – неожиданно ору я ему прямо в ухо.

Шок действует. Хмарин вытягивается по стойке «смирно», выпячивает грудь, пытается даже есть нас с Николовым глазами.

- Отвечать, кратко и ёмко. По сути!

- Есть, вашбродь!

По лицу контрразведчика вижу, что Николов с трудом сдерживается, чтобы не заржать. Со стороны обделавшийся шалый солдатик выгляди, и впрямь, комично. А ежели влезть в суть, то уцелевший в аду человек. Пожалеть его надо. Я и пожалею, но малость погодя. Как только мы с Николовым удовлетворим необходимое любопытство.

- Что ты видел?

- Баба. Бабу видел…

Неужели опять длинношеяя монстриха?

- Шея какова? Длинная? Как змея?

- Никак нет. Шея обычная.

- А что необычного?

- Харя. Ни глаз, ни носа, один рот. И зубы острые чёрные. Щёлк-щёлк-щёлк! Страшно. Съесть меня хотела. А я убёг… убёг… И крест не помог. И слово святое не справилось… Токмо ноги быстрые и спасли. А потом как бахнуло!.. Я аж оглох малость.

Глаза Хмарина снова шалеют, а на штанах проступает новое мокрое пятно. Поворачиваюсь к Николову.

- Боюсь, это всё, что мы сможем из него вытянуть по горячим следам.

Начсклада горестно вздыхает.

- Волосы его видели седые? А ведь до этого дня Хмарин был рыжим. Балагур, матерные частушки исполнял – заслушаешься.

- Африкан Евстафьевич, - Николов обращается к Селивёрстову, - обиходьте бедолагу. И надобно его в госпиталь, врачам показать. – Николай Михалыч, - это контрразведчик уже мне, - едемте. Я увидел и услышал достаточно.

Понимаю, что Сергей Красенович хочет поделиться со мной своими мыслями наедине. И возможно услышать мои соображения. Но события не тороплю. Пусть господин подполковник сам проявит инициативу.

- Есть мысли, господин штабс-ротмистр? – мы уже минут десять пылим по дороге, прежде, чем Николов нарушил тишину.

- Демон появился первым, а уже за ним – японцы-диверсанты, когда часовой сбежал от ужаса.

Николов согласно кивает.

- Вряд ли диверсантов было много. Один-два плюс демон, - продолжаю свои мысли. – Кстати, что это за демон? Не похоже по описанию на рокуроккуби.

- Это Охаруго-Бэттари. Есть такое существо на японских островах. Очень страшное, но довольно безвредное. Всерьёз навредить не может.

- Логично, что её задачей было напугать бедолагу Хмарина. И она с ней успешно справилась. Часовой убежал и едва не лишился ума, а диверсанты получили возможность взорвать склад без всяких помех.

- Как думаете, три этих происшествия связаны меж собой?

- Думаю, да. Основная группа устраивает нападение на эшелон, эта ваша Охаруго-Бэттари и пара человек разбираются с этим складом, и длинношеяя Джу устраивает резню в заведении мадам Сяо Вэй. То, что акции произошли почти одновременно, говорит о том, что так и было изначально спланировано. Чтобы гарнизон не смог отреагировать на все угрозы и не пустился бы в погоню за диверсантами – не разорваться же. Операция спланирована и осуществлена японской разведкой, а хунхузы, возможно переодетые японцы.

- Что ж… Неплохой анализ, - Николов печально улыбается

- Я всего лишь любитель. А что скажет профессионал?

Николов задумчиво барабанит пальцами по дверце машины.

- Думаю, японских агентов было немного: демоны, причём Джу, как мы знаем, была внедрена в бордель заблаговременно, и возможно ещё пара человек, включая самого руководителя операции.

- А остальные?

- А остальные – настоящие хунхузы, нанятые японцами за деньги или действовавшие из вражды к России.

Некоторое время едем молча. Думаю о своих охотниках – пока я сидел на губе, да разбирался с Дзатоевым (вернее, разбираться он как раз пытался со мной), что там происходило во взводе? Не расформировали ли его ещё? С местного командного состава станется.

Машину неожиданно бросает в сторону, еле успевают выкрутить руль, чтобы не съехать в кювет. Очередная засада?

- Господин подполковник, из машины, живо!

Вываливаемся из салона, прячемся за корпусом автомобиля с револьверами в руках, напряжённо вслушиваемся и всматриваемся в окрестности. Всё тихо. Враги, если они и есть, не спешат нападать.

Похоже, ошибся я насчёт засады. А что