не стоит привязываться, да и самого Никиту приучать к своему присутствию! Плохая идея самому присматривать за ребёнком! Нужно нанять няню и чем скорее, тем лучше!

Подойдя к окну, ладонями опираюсь о широкий подоконник, лбом касаюсь прохладного стекла. В голове уже нет того звенящего вопроса «какого чёрта?», есть другой, «что делать?». Что делать с Никитой если он не мой? Где искать его родного отца? Искать её любовников совсем не горит, но пацану нужен родной отец, и будем надеяться он не такая тварь как его мать!

Трель телефона слышу не сразу, поэтому не успеваю ответить на звонок Бронислава. Перезваниваю сразу.

- Анна дома, - докладывает безопасник.

- Всё нормально? Как она вела себя по дороге? – разворачиваюсь, и присаживаюсь на подоконник под неодобрительный взгляд проходящей мимо медсестры.

- Была погружена в свои мысли, - отвечает Бронислав, - ох накрутит она себя, ты главное себя в руках держи, не горячись на её выбросы, девчонка она ещё, умнее будь, действуй на опережение, - продолжает безопасник.

- Понял, - отвечаю коротко.

Я всё понял ещё в доме родителей, когда сообщил своей малышке про ребёнка.

- Там парни Алексея доставили, если я тебе сегодня больше не нужен, то поеду к ним, поздороваюсь, как говорится с бедолагой.

- Этот урод может и подождать, найди мне Людмилу, эту суку не могут найти, - рычу на весь коридор.

- Я знаю, парни ищут, всё под контролем, - отзывается безопасник.

- Под каким контролем? – срываюсь, - я желаю сломать шею этой твари!

- Не заводись! – рычит в ответ Бронислав, - остуди свою голову!

Легко сука сказать, остуди! Перед глазами потухший взгляд Анюты и привкус горечи во рту, дышать трудно без неё, а всему виной тварь, что появилась на пороге той семьи, что предала однажды!

- Позвони своей девочке и пообщайся с ней, а поиски бывшей, деверь мне, я найду, из-под земли достану, ты же знаешь меня.

- Слизняка не убей, я желаю с ним поговорить, - кидаю безопасники и тут же отключаюсь, набираю другой номер.

Длинные гудки и родной голосок по ту сторону.

- Да.

Как же я желаю услышать это «да» в другом месте и при другом положении.

- Не спишь? – спешу сказать хоть что-то, так как картинка её положительного ответа уже стоит перед глазами.

- Собираюсь, - отвечает совсем тихо и голос её меня напрягает о чём тут же спрашиваю.

- Что с голосом?

- Устала, - летит ответ, вот только чувствую, что мне лгут, не умело лгут.

- Анют, ты плакала? Только не обманывай, - спрашиваю на прямую, если она сама не хочет говорить.

- Как Никита? – доносится совершенно не то, что я жду.

Чёрт! Девочка моя, не надо так делать!

- Почему ты плакала, Ань? Я обидел тебя, девочка моя? – произношу с нажимом.

- Я боюсь…, - еле слышно шепчет Аня, в то время как всё тело превращается в булыжник.

Боится?! Чего?

- Чего, родная? – тут же озвучиваю возникший в голове вопрос и готовлюсь долго дожидаться ответа, но получаю его незамедлительно.

- Боюсь не принять Никиту.

Прикрываю глаза, пальцами одной руки давлю на сомкнутые веки. Не одна ты моя девочка этого боишься, я тоже боюсь, до жгучей боли в груди, боюсь потерять тебя!

- Ань, - зову девушку, вспоминаю совет Бронислава, - ты и должна боятся, милая, - начинаю тихом и как можно спокойным голосом, - было бы плохо если бы не боялась…

- Почему? – пребывает меня малышка.

Вопрос звучит таким голосом, что с трудом остаюсь на месте и не лечу сломя голову в дом её родителей. За целовать, за любить, за нежить в своих руках!

- Не боятся те, кому нечего терять, - отвечаю малышке, - я тоже боюсь, - признаюсь в очередной раз.

В ответ тишина, моя малышка молчит.

- Анют, - зову любимую.

- Чего ты боишься? – наконец подаёт голос малышка.

- Тебя потерять, - озвучиваю самый главный страх, что поселился в душе.

- И всё? – с огромным удивлением в голосе.

- Нет, Анют, есть и другие страхи, они касаются Никиты, но внутри от них пустота не образуется, больше всего я боюсь потерять тебя, - дверь палаты открывается, медсестра на руках с Никитой выходит в коридор, сразу находит меня взглядом.

Приходится поспешить на встречу, чтобы забрать мальчики, и как можно скорее уйти в палату и продолжить тяжёлый разговор с любимой девушкой.

- Ань, - зову вновь притихшую малышку, - ещё ничего не известно, родная, у Никиты может быть другой отец, - присаживаюсь на край больничной койки, одной рукой держа мелкого.

- Может, - тихо повторяет Анюта.

- Давай дождёмся результатов, и до этого времени ты не станешь больше рвать своё сердечко, - говорю и мысленно прошу небеса, чтобы Никита имел ДНК другого мужика.

И мне даже не мерзко от своих мыслей!

- Точно так же сказала и мама, - издаёт короткий, пропитанный печалью смешок.

Напрягаюсь, судя по сказанному, моя малышка поделилась случившимся со своими родителями.

- Что именно сказала твоя мама?

- Ооо! – летит от моей малышке, - она не просто сказала, она меня отчитала, встала на твою сторону, указала насколько я глупая, - вновь короткий смешок, - даже папа отхватил, - делится Анюта.

Меня обуяло двоякое чувство. С одной стороны мне захотелось обнять мать Анюты за поддержку в мою сторону, а вот второе не такое радужное. В голове сформировалась целая тирада в сторону женщины, отчитать её, сказать, чтобы никогда больше не повышала голоса на мою Анютку!

- Прости, я, наверное, и правда глупая…

- Замолчи, -