— Не надо помогать, я сам!

— Сам-сам, я не тяну ведь. Держу просто на всякий случай, — соврала Земляна.

Я-то хорошо видел, как напряглись её мышцы и застыло лицо. Тяжеленную штангу поднимала в основном она. Тем не менее, поставив её на стойки, даже не перевела дух. Только сказала Захару:

— Ну, молодец, не ожидала. Силён!

Захар, довольный, как слон, поднялся. Я только головой покачал. Как ребёнок, блин…

— Развлекаетесь? — спросил, подойдя ближе.

— Отчего бы и не поразвлекаться, когда дело сделано, — улыбнулась мне Земляна.

— О, а я уж думал, ты про меня забыл, — попенял Захар.

— Тебя забудешь… Ладно, раз уж встретились, может, давайте все ко мне?

— И что мы там будем делать? — прищурилась Земляна.

— Шашлычков пожарим, отдохнём, как белые люди… О Знаках поболтаем.

— А чего о них болтать-то?

— А ты не забыла, у нас разговор был о том, чтобы Знаками обменяться? Так вот, я считаю, время пришло. Добро пожаловать в гости! Да идём уже, чего ты как неродная?

Земляна сдалась, и мы по очереди — сначала я, потом — Земляна с Захаром — переместились ко мне домой. Там я немедленно поинтересовался у тётки Натальи, как обстоят дела насчёт шашлыков.

— Мясо-то есть, — сказала та, немного обалдев от внезапности вопроса. — Но это ведь замариновать нужно бы с вечера ещё…

— Логично. Но неужели ж ничего придумать нельзя?

— Так давайте, я вам просто на улице стол накрою? На обед у нас нынче рябчики в бруснике…

— В бруснике?

— Ну да.

— А её разве не по осени собирают?

— По осени. Ну так она ж на холоде лежит, с осени и хранится.

— Так. Стоп. А холод у нас откуда?

До сих пор этот вопрос мне как-то не приходил в голову. А тётка Наталья вела себя абсолютно незамутнённо. Ясно было, что ничего скрывать от меня ничего даже не думала, а просто воспринимала всё как должное.

Что — «всё»? Ну, например, то, что в подвале стоял длинный металлический ларь, в котором обнаружился не просто холод. В нём был чёртов мороз. Чистой воды морозильная камера.

— Эм, — только и сказал я.

— Дядюшка ваш, царствие ему небесное, едва только я на службу поступила, эту диковину мне показал. Да велел никому не рассказывать, — сообщила тётка Наталья. И насторожилась: — Тут ведь ничего плохого нет?

— Ну как тебе сказать…

Я разворошил рукой куски застывшего мяса, бумажные свёртки с ледяными бусинами-ягодами — брусникой, клюквой, чем-то ещё — и увидел то, что, в общем, и ожидал. А именно — золотого цвета пластину, представлявшую собой дно ларя. И тщательно вырезанный на этой пластине Знак Заморозки.

Пробормотал:

— По ходу, мы с дядюшкой и вправду родственники. Мысли, вот, почти одинаковыми тропками бродят…

Теперь вопрос оставался только один: как именно эта хрень заряжается?

Я пошатал ларь, попытался заглянуть под него. Осмотрел со всех сторон — но не увидел ни единого признака зарядки.

Присмотрелся к полу и обнаружил, что пол-то земляной. Озадаченно хмыкнул.

Образовались сразу два возможных варианта. Вариант первый, простой: амулет заряжается от земли, на которой стоит. Когда я изучал книжку, в которой увидел изображение своей «беспроводной зарядки», то понял так, что зарядка эта может заряжаться от солнца, земли, воды или воздуха — любой из четырёх стихий.

И мастер Сергий обмолвился, что амулет из чистой кости способен к самостоятельной перезарядке — полежит на солнце и зарядится. Может, такому амулету тоже достаточно на земле полежать, без солнца? Просто мастер Сергий об этом не знает?

Здесь подвал, само по себе прохладно. Плюс, металлический ларь, который обладает каким-никаким эффектом сохранения температуры. Сколько может, амулет работает. Потом отключается и уходит на подзарядку. Мороз при этом сохраняется. А потом амулет включается вновь — и так по кругу.

Это один вариант, который я готов рассматривать, как приемлемый. Однако есть и второй.

Под землёй зарыта ещё одна «консервная банка». И питает амулет именно она. Насколько я успел узнать своего дядюшку, он был, по меткому выражению графа Дорофеева, тот ещё затейник. И, судя по всему, секретов в своём доме оставил куда больше, чем мне казалось до сих пор…

Н-да. Куда ни шагни — вляпаешься в интересное. Однако проводить раскопки в собственном подвале с целью удовлетворить любопытство я пока не готов. Работает — не ломай, известный принцип. Надо будет, раскопаю. Если приспичит, хоть до центра земли дороюсь. А пока у нас в программе другое мероприятие.

Я закрыл ларь. Тётке Наталье напомнил о рябчиках в бруснике. Она охнула и поспешила на кухню.

Святая женщина. На последний грош готов спорить: даже если пол под ногами разверзнется, а из преисподней полезут черти, главное, о чём тётка Наталья будет переживать — тесто для пирогов не поднимется. Или капуста не закиснет. Или — боже упаси! — с обедом не успеет вовремя. Вот уж, действительно — катастрофа. А всё остальное — ерунда, не стоящая внимания.

Я выбрался из подвала вслед за тёткой Натальей. Земляна и Захар ждали меня в креслах на веранде. Веранду — просторную, окружённую перилами с резными балясинами, — пристроили к дому недавно. По моему распоряжению, разумеется. Я рассудил, что по летнему времени встречать гостей на воздухе приятнее, чем в гостиной.

Земляна и Захар определенно придерживались того же мнения. Покачивались в плетёных креслах и попивали холодный морс из запотевших стаканов.

— Здорово тут у тебя, — сказала Земляна.

Я пожал плечами.

— Раздевайся, ночуй… — поймал грозный взгляд и немедленно исправился: — Хотя, дело твоё. Можешь не раздеваться. Кто я такой, чтобы осуждать чужие привычки… Так что там у нас со Знаками?

Со Знаками оказалось неплохо.

Из Знаков, предложенных мной, Земляне приглянулось Путеводное Яблоко. А я стал счастливым обладателем Светляка и Знака, позволяющего видеть чужие ловушки. Названия у этого знака не было, и я окрестил его Фейерверком. Очень ценное приобретение, я считаю.

Потом мы занялись Захаром — благо, родий у парня поднакопилось уже уверенное количество. Подняли ранг до Ополченца-подмастерья. Захар, сняв перчатку, гордо полюбовался на появившуюся на ладони вторую звезду. Прокачали Удар.

Захару не терпелось опробовать прокачанный Знак. Мы вышли за ворота. Увидели вывороченный из земли здоровенный валун — размером едва ли не с самого Захара.