И тут он услышал позади себя изумленный возглас Кэтлин, тихий, но непередаваемо радостный:

— О Господи! Бекки! Это ты!

Уэйд, чувствуя стеснение в груди, смотрел, как Кэтлин бросилась мимо него с такой скоростью, что превратилась в неясное пятно, и вот она уже обняла девочку и обе они, всхлипывая, опустились на пыльные ступеньки.

— Ты уверена, что не хочешь ничего, кроме супа? — спросила Кэтлин, когда Бекки отодвинула пустую миску из-под куриного бульона с овощами.

— Уверена. Мне хватит этого, Кэти. — Девочка улыбнулась: сначала счастливо — сестре, потом робко — Уэйду. — Ведь док Франклин сказал, что день-другой мне не стоит есть много, — напомнила она.

— Да, он так сказал, — вздохнула Кэтлин. — У вас, молодая леди, была лихорадка. Очень любезно было со стороны доктора взять тебя к себе в дом и заботиться о тебе, пока ты немного не поправишься.

— Но он явно не предполагал, что ты встанешь с постели уже сегодня, — ласково произнес Уэйд. Доктор объяснил им позже, что когда он сегодня утром вышел из своего кабинета, чтобы навестить другого пациента, Бекки крепко спала. Ставни были закрыты, простыни она натянула до подбородка. — Наверное, он не поверил своим глазам, когда увидел тебя на крыльце вместе с Кэт, — сухо добавил он.

Бекки громко рассмеялась тоненьким смехом, который показался Кэтлин прекраснее самой чудесной музыки.

— Да, я спала, когда он ушел, но потом проснулась и почувствовала себя гораздо лучше. И в первый раз с тех пор как упала в обморок от лихорадки прямо на улице, вспомнила, кто я и где я и куда направляюсь. На ранчо «Синяя даль», — закончила она, отвечая на вопрос, готовый сорваться с губ Кэтлин. Внезапно, брови ее сошлись в одну линию. — Мне нужно было быстро отыскать тебя, чтобы успеть предупредить.

Ее тонкое маленькое личико омрачилось. Кэтлин перегнулась к ней через обеденный стол.

— О чем предупредить, голубушка? Ты поэтому убежала?

— Да, поэтому, и еще потому, что в школе ко мне относились отвратительно. Просто отвратительно! — И Бекки сжала кулачки.

— Что ты хочешь сказать? — спросил Уэйд.

— Ах нет, меня не били, ничего такого, — быстро успокоила его Бекки. Ее светло-карие глаза блеснули. — Но когда Алисия Пибоди бросила в меня бумажными шариками прямо в классе, а я бросила в нее только один, оказалось, что виновата я, а не она — только потому, что ее отец председатель «Пибоди стал уоркс компани» и у него больше денег, чем у царя Мидаса*, а мои деньги… они… — Она замолчала.

* Царь Фригии (I в. до н. э.), согласно греческому мифу наделенный способностью обращать в золото все, к чему прикасался. — Примеч. ред.

— Терпеть не могу эту школу. — Голос Бекки зазвенел от слез. — Мисс Калп велела мне сидеть у себя в комнате, пока не разрешит мне выйти. А в тот день устраивали чаепитие в гостиной для всех девочек и их мам, а меня не пустили, потому что я бросила этот дурацкий шарик и потому что я… у меня нет мамы и сестра… уехала…

Она всхлипнула. Кэтлин опустилась на колени рядом со стулом девочки и сжала ее руки.

— Мне так жаль, дорогая моя! — воскликнула она. — Я хотела вернуться, правда, хотела, но… — Она глубоко вздохнула, потом покачала головой. — Все оказалось так сложно. Сложнее, чем я предполагала. Но прежде чем я все объясню, ты должна сказать, почему ты убежала! Ведь не потому же, что тебя наказали!

— Нет. Не поэтому — из-за того человека. О котором ты мне говорила.

Кэтлин была так потрясена, что на мгновение утратила способность рассуждать здраво и даже говорить, но быстро взяла себя в руки.

— Ты имеешь в виду Алека Бэллентри? — коротко спросила она.

— Нет. — Бекки в отчаянии подняла на нее свои карие глаза. — Не Алека. Другого. Того противного человека!

Кэтлин вдруг стало трудно дышать. У нее было такое ощущение, будто кто-то ударил ее кулаком в солнечное сплетение. Сидевший напротив Уэйд сверлил ее взглядом так, будто хотел заглянуть в самые глубины ее души.

— Доминик Трент? — Она посмотрела Бекки в глаза, ей казалось, что ее натерли снегом. — Что он сделал? Он что, приехал повидаться с тобой? Он тебе угрожал? — спросила она, внезапно охваченная ужасом.

Глаза Уэйда стали холодными и беспощадными.

— Нет, он не угрожал мне, — поспешно объяснила девочка, — он просто приехал в школу. Я видела его в экипаже — великолепном, запряженном двумя красивыми белыми лошадками. Он ведь очень богатый, да? Как раньше был папа.

— Да, он очень богатый. Бекки… прошу тебя, расскажи, что произошло.

— Мисс Калп сделала ему реверанс, когда он представился ей, и пригласила в свой кабинет. Я его запомнила, — добавила Бекки, — с того раза, когда он приходил к нам после Дня благодарения и ты попросила его уйти, а он пошел за тобой в сад, и тебе пришлось позвать на помощь Перкинса.

Она повернулась к Уэйду.

— Это тот самый дурной человек, который надоедал сестре и пытался сделать ей больно… — Бекки начала было объяснять, но Кэтлин поспешно прервала ее:

— Лучше расскажи, что случилось в школе, дорогая. Ни к чему надоедать мистеру Баркли всеми этими подробностями.

— Вы мне не надоедаете.

Взгляд его обжег Кэтлин. Она незаметно покачала головой. Не теперь, молча умоляли ее глаза.

Уэйд внимательно вслушивался в каждое слово, произнесенное Бекки. По мере продолжения ее рассказа Кэтлин все больше и больше бледнела. Доминик Трент. Это имя он слышит уже не в первый раз и явно не в последний. Кэтлин предпочитала избегать объяснений касательно своего прошлого и некоторых людей, с ним связанных, но что-то подсказывало Уэйду, что Трент в ее прошлом сыграл роковую роль — он явно пытался причинить ей зло и испугать.

Внезапно Трент превратился в человека, до которого Уэйду страшно захотелось добраться. Пять минут с ним наедине — и больше ему ничего не нужно.

Нет, пожалуй, нужно кое-что еще. Хорошо бы суметь стереть это напряженное, застывшее выражение с лица Кэтлин. Хорошо бы, неожиданно осознал Уэйд, держать ее в своих объятиях и охранять от людей вроде Доминика Трента и Алека Бэллентри и кто там еще плохо обошелся с ней в прошлом. Хорошо бы исправить все зло, которое они ей причинили.

— Зачем этот человек приходил в вашу школу, Бекки? — заговорил он в своей обычной спокойной манере, и Бекки перевела взгляд на него. — Чтобы разузнать что-то о твоей сестре?

— Откуда вы знаете? — Девочка вскинула голову. — Именно за этим он и приходил. Понимаете, когда он вошел в кабинет мисс Калп, я подслушивала под дверью. Он сказал ей, что Кэтлин плохая. И что мисс Калп должна знать, где она находится, — из-за меня. А еще сказал, что если она скроет от него, где найти Кэтлин, он пришлёт констебля, чтобы тот допросил ее, — и как на это посмотрят родители девочек, которые учатся в школе?