Изложив результаты операции, Киричук вкратце описал суть захваченных в схроне документов:

«…Бесспорно, Остап Жога разрабатывал для банд положения пропагандистского характера, в которых все внимание концентрируется вокруг необходимости поддержания веры в разваливающуюся идею борьбы ОУН. Применительно к соображениям сегодняшнего дня главарям банд рекомендуется придавать особое значение работе СБ — службы безопасности, обязывая ее постоянно выявлять среди членов ОУН колеблющихся, склонных к измене, подлежащих уничтожению. В документах особо отмечается нажим МГБ на ОУН».

Принимавший участие в составлении сводки Чурин высказал простую, но важную мысль:

— Думаю, этими сведениями можно повлиять на Угара, пусть у него от унылых вестей голова кругом пойдет.

— Пусть только не перекружится, — принял предложение Киричук и спросил: — Куда же мы его определим на ночлег?

— Домой к себе возьму, куда же еще? — нашел простой выход Чурин.

— Подумать надо хорошенько. Все-таки он… забывать нельзя, кто он, своих связных перестрелял… Может, Кромского под видом родственника на время встреч поселить к вам?

— Лишнее, считаю, — отказался Чурин. — У меня сосед — сотрудник МВД, замечательно смелый человек, но и Тамара моя не из робкого десятка, проверенный, так сказать, помощник чекиста. Да еще какой!

— Как понимать? — заинтересовался Киричук.

— Это же не первый гость будет в моем доме, один бандит аж окорок привез на хату — борова заколол, говорит, жинка послала, благодарит, что на правильный путь мужика вывел. Вообще жена у меня прелесть, все понимает, потому что слишком уважает мою работу…

— Прежде всего вас, — вставил Киричук.

— Это само собой. Однажды с ней выезжал для розыска и поимки жены одного крупного бандита. Тамара обнаружила ее в Брюховичах и вместе с ней шла через лес во Львов, а при входе в город у дрожжевого завода я ждал их. Только увидев меня — она раньше была под арестом, — эта бандитка догадалась, с кем шла, хотела убежать, но была задержана.

— Молодчина! — похвалил Киричук.

— Так что не беспокойтесь, Василий Васильевич, — подытожил Чурин. — Встретимся мы в полночь, пока домой приедем, вы же с нами будете, пока перекусим-переговорим, спать-то останется шиш да еще маленько…

…Пришло время ехать к секретарю обкома партии Профатилову. Они еще вчера договорились о том, что Киричук сразу же по возвращении из Сосновки известит о результатах чекистской операции. Но этого оказалось недостаточно. Узнав о захваченных у бандитов документах, Илья Иванович захотел ознакомиться и с ними.

Быстро пробежав глазами отчет о результатах проведенной операции на юге области, Профатилов стал раскладывать на столе захваченные оуновские бумаги.

— В целом замысел операции осуществлен, можно считать, успешно. Кушака не поймали — плохо, очень досадно. Этого кровожадного зверя надо непременно поймать и судить не в зале заседаний, а на площади в Бабаеве или в Торчине. Кончайте побыстрее с ним, не обольщайтесь тем, что случай подсунул вам нежданную компенсацию в виде пропагандиста Жоги. — Профатилов взял в руки оуновский документ с отпечатанным на машинке текстом, пробежал его глазами и зачитал концовку: — «Учитывая необходимость более эффективного использования боевок, предлагается тактика активного перемещения вооруженных групп, что должно создать у населения представление постоянного присутствия силы и действия ОУН». Это уже не от хорошей жизни. Ну зачем, для чего, для кого самообман? Что он им дает? — недоуменно и сердито произнес секретарь обкома.

— Тут в «грипсах» есть примечательные признания о больших потерях кадров, о моральном упадке, о частой потере связи, — взял бумаги Киричук. — Любопытно, Илья Иванович, послушайте: «С пятым связь неладна, я к нему посылаю, а ответов не приходит. Возможно, по причине постоянного нажима большевиков или где-то порвалась связь. Наверно, в этом году с ним не удастся свидеться. Большевики всюду, они снуют за нами как привидения, прилагают все усилия, чтобы подавить и парализовать наши действия. Чрезвычайно сильно реагируют на наши внешние проявления, много людей в этом году погибло. Очень тяжело стало с пересылкой связных на дальние расстояния, потому что, пока дойдут, могут быть сотню раз схвачены или убиты. По этой причине мало надежды на помощь в людях».

— Вполне подходящая оценка чекистской работы, Василий Васильевич! — с веселой искоркой в глазах произнес секретарь обкома.

— Вы обратили внимание, их чаще преследуют не чекисты, а большевики?

— Они выражаются верно, между прочим, — охотно поддержал Профатилов. — Под большевиками они подразумевают обобщенный образ всего советского. Хорошо сказано, прямо-таки записать впору: «Большевики всюду, они снуют за нами…» Читайте, что там еще интересного?

— О-о, наш знакомый Угар тут слезу пустил, я его кличку в бумагах проглядел. С ним мы планируем выйти на беседу.

— Который на колокольне от вас сбежал? — вспомнил Профатилов.

— Он самый. У него предстоит встреча с Зубром, Надеемся вплотную подступить к тому.

— Какую выгоду себе вымаливает Угар?

— Замаливает, скорей, — уточнил Киричук, ища глазами достойное внимания сообщение Луки Скобы: — «В тэрене разгром, группы в дальнем отрыве, связь порушена. Данных о состоянии сил и дальнейших намерениях большевиков не имею. Я докладывал, но не уверен, сработал ли мой канал связи, о том, что сам в конце июня бежал из церкви, в которой погибли два моих хлопца». — Киричук взглянул на секретаря обкома, усмехнулся, говоря: — Прошлой ночью Угар вот так же начал плакаться. Сам угробил людей и слезу сочувствия пускает: «хлопчики погибли». Жалуется на связь: «с других тэренов больше месяца не получил ни одной почты, не получил и сверху. Вынужден был из-за преследований уйти в «Шапа» — шатающуюся партию, потому связь держал случайную. Закрепиться нигде не смог, собираюсь отойти в свой старый тэрен. Идти туда Зубру не советую, предлагаю ему вызвать меня к себе».

— Шатающаяся партия? — повторил Профатилов. — Можно подумать, они не все шатающиеся. Ну, удач вам.

Степанида Ивановна рассказала Василию Васильевичу о любопытствующей соседке. Усталый постоялец рассеянно выслушал хозяйку дома, и та сочла неловким приставать с пустым разговором. Но интерес Варвары в ней остался. К тому же прошлый раз она не уважила ее должным вниманием. Поэтому сейчас, возвращаясь с базара и оказавшись возле калитки Варвары, шмыгнула за нее. Хозяйку она увидела в саду на лавочке с блюдом крыжовника — протыкала иголкой ягоды. Села рядом, откровенно разглядывая ее нежно-белое лицо, плечи, грудь.

— Вы чего это как прицениваетесь, Степанида Ивановна? — даже смутилась Варвара и поправила разрез кофточки.

Гостья всплеснула руками.

— Ой, недотрога! — игриво произнесла она. — Будет передо мной-то… Я извелась после твоего ухода, натура вот такая.

— Чего это вы?