справится с кем угодно в воздухе. Как я уже сказал, битва завершилась благодаря тому, что ты рухнула на Долиона и умудрилась каким-то образом укусить его, так что теперь там продолжается обыкновенная зачистка. Я уверен, что мои подданные справятся с этим без меня. Во всяком случае, они захотят знать, что о тебе позаботились. Все видели, что произошло. Они поймут, что у моей принцессы больше мужества, чем у любого закаленного в боях воина.

– Знаешь, не хочу хвастаться, но я в некотором роде тоже закаленный в битвах воин. Неопытные юнцы не приносят домой тушу дикого кабана.

– Она не преувеличивает, – пробормотал Хэннон, бинтуя меня. – Вообще-то, она получала от диких кабанов не менее серьезные раны, чем эта.

– Но при этом я убила их.

– Победа досталась дорогой ценой, – ответил брат, как всегда повторял в прошлом, когда латал меня.

Я тоже повторила слова, которыми всегда ему отвечала:

– Никакая цена не имеет значения, когда речь о моих близких.

– Да, это так, – тихо произнес он.

Найфейн отошел к огню и заглянул в котел, похоже, желая, чтобы вода быстрее закипела. Его мускулы выделялись на фоне кожи, все тело выглядело напряженным от беспокойства.

– Разве ей не следует лечь? – спросил он Хэннона.

Хэннон взглянул на меня, действуя быстро, но не торопливо. Он обошел Найфейна, взял что-то с полок и отнес к столу. Без сомнения, он делал припарку.

– Нет, я так не думаю. Обычно она лучше держится, когда сидит. Если она ляжет, то наверняка потеряет сознание, и тогда я не смогу напоить ее эликсиром достаточно быстро. Она знает, как справиться с почти смертельной раной.

Наверное, стоило все же попросить Хэннона не вдаваться в подробности.

– Все в порядке, – отмахнулась я, и жгучая боль прокатилась по телу. – Все будет хорошо.

– Я чувствую, что ты лжешь, – прорычал Найфейн.

– Она лжет не вам, а самой себе, – совершенно напрасно вмешался Хэннон. – Лучше не мешайте ей. Кажется, это помогает.

– Ты вдруг стал очень разговорчивым, а, Хэннон? – пробормотала я. – Очень разговорчивым.

Беспокойство Найфейна усилилось. Его сила пульсировала во мне, помогая бороться с болью.

«Его дракон сходит с ума, – сообщила моя драконица. – Похоже, мы плохо выглядим».

«Видел бы он меня после сеанса пыток. Он понятия не имеет, с чем мы способны справиться. Не беспокойся об этом».

– Там, где я был, в основном все прошло тихо, – вернулся Хэннон к предыдущей теме разговора, снимая уже пропитанные кровью бинты, чтобы наложить припарку, которая, хотелось бы надеяться, поможет ране затянуться быстрее. – Демоны пытались либо обойти деревню, либо пройти через нее. С помощью нескольких жителей мы легко расправились с ними.

– Ты быстро добрался сюда. – Я положила локоть на стол, подперла лицо кулаком и повернулась, чтобы посмотреть на брата. – Найфейн даже не сказал слугам, где тебя искать.

– Я уже был на пути сюда. – Он подошел ближе и всмотрелся в мою работу. – Думаешь, этого достаточно?

Я понимала, что брат просто пытается отвлечь меня, но все равно заглянула в ступку, и все поплыло у меня перед глазами. Я закрыла их, когда Хэннон продолжил.

– Деревням ничего не угрожало, по крайней мере, с виду. Я пришел сюда, чтобы узнать, не нужна ли кому-нибудь помощь. Слуги встретили меня, когда я выходил из леса.

– Повезло так повезло. – Я глубоко вздохнула и вернулась к пестику, растирая травы в ступке. Этот рецепт оказался сложным. Возможно, травы следовало растирать еще сильнее. Или совсем чуть-чуть. – В деревнях было тихо, потому что Долион бросил все силы на Найфейна. Целая орда демонов пыталась окружить его и загнать в ловушку.

Я приоткрыла глаза и увидела, что Хэннон оценивающим взглядом смотрит поверх меня на Найфейна. Он хотел увидеть, не получил ли Найфейн каких-либо повреждений. Можно подумать, это что-то бы изменило. Пока мне больно, Найфейн ни за что не позволит Хэннону отвлечься от моих ран.

– И, как я вижу, у короля демонов ничего не вышло. – Хэннон отошел к своему рабочему месту, а я медленно повернулась, чтобы посмотреть, не закипает ли вода. Волна головокружения захлестнула меня, и в следующий миг я оказалась прижатой к груди Найфейна и устроилась в его объятиях.

Он слегка пнул стул ногой, чтобы развернуть, и сел, посадив меня к себе на колени, а потом повернул меня боком и сильнее прижал к себе.

– Оставайся в таком положении, – приказал Найфейн. Его сила прокатилась по мне, а глубокий голос рокотал в груди. Мурашки побежали по моему телу. – Сиди так. Держи глаза открытыми. Хэннон, выйди наружу и скажи Тамаре, чтобы она нашла мою мать. Пусть ей передадут, что мне здесь нужна помощь.

– Все в порядке, серьезно…

– Если ты еще раз скажешь мне, что все в порядке, – свирепо процедил он, – я заставлю тебя пожалеть об этом. А теперь посиди тихо, пока я закончу растирать травы. Или расскажи что-нибудь, если хочешь, но перестань говорить глупости.

Видимо, я все-таки выглядела неважно.

– Все… – Я едва удержалась, чтобы не сказать, что все в порядке.

Через мгновение Хэннон вернулся.

– Если вода уже закипела, налей ее в большую чашку, – сказала я ему.

– Большую чашку? – Хэннон заглянул в котел. – Сколько еще времени?

Видимо, вода еще не закипела, и мой брат спрашивал, сколько времени пройдет до того, как я потеряю сознание.

Я шумно выдохнула. Мне осталось недолго. Весь мир плыл перед глазами. Дальше будет головокружение. Затем – потеря сознания. Я уже не в первый раз теряла много крови. Проблема в том, что у нас обычно наготове всегда была горячая вода, поскольку отец долгое время лежал при смерти.

– Надо сделать так, чтобы здесь всегда была горячая вода, как у нас дома, Хэннон, помнишь? – Мои веки сами собой опускались. Усилием воли я распахнула глаза, защищаясь от надвигающейся темноты.

– Ладно, – сказала я и внезапно дернулась, напрягаясь всем телом. Неужели я заснула? Рука Найфейна легла мне на спину. – Ладно, Найфейн, разотри это почти в порошок. Как только вода будет готова, возьмите чашку и залейте кипятком содержимое. Пусть настоится…

– Я знаю, сколько времени настаивать, – перебил Хэннон. – Борись. Оставайся в сознании. Ты потеряла много крови. Тебе нужно сопротивляться желанию спать.

– Да, да, я знаю.

– Что тебя раздражает? – спросил брат, прибегая к нашей старой тактике – заставить меня слегка злиться, чтобы не позволить уснуть.

Колесики в моей голове начали вращаться. Меня всегда раздражало очень многое. Правда, в последнее время поводов стало меньше. И все же…

– Почему Тамару не называют могущественной альфой? – спросила я, с трудом оставаясь в сознании и