сидели, и сидели давно — кружки были почти пустыми, а пьют они, вижу же, медленно. Значит, пришли заранее, сильно заранее. Место у них почти в центре зала — удобно. Устали если — не жевали бы сопли, пошли бы отдыхать, — пожал я плечами. Добавил ещё тише: — Могу и ошибиться, но слишком уж одно к одному.

— Могут ждать информатора, — шепнул Колтырин.

— Нет, — покачал головой Юрка. — Кто ж в таком людном месте с информатором встречается… А вот что слушают — вполне может быть…

— Жаль, не договорились заранее с местной милицией, — скривился я. — Сейчас можно было бы кликнуть, чтобы проверили их.

Дьяченко откинулся на спинку стула:

— Ты посмотри, тут все почти со стволами. Силовики сюда вечером небось и не сунутся… Вышибалы вон есть, — он показал глазами на меланхоличного качка с дубинкой и пистолетом у пояса, подпиравшего стену рядом со стойкой.

— Ну не с ним же договариваться… — сказал я, и у меня мелькнула идея. Авантюрная. Но ничуть не хуже любой другой в этих обстоятельствах — именно потому, что большинство, включая наших фигурантов, при стволах. А значит — если подозреваемые начнут бучу, уйти у них шансов практически не будет…

— Так, я под танки, — наклонившись к ребятам, еле слышно сказал я. — Колтырин, смотри их ауры. Внимательно смотри — если мы правы, шикарную эмоцию увидишь… А если неправы — останемся при своих.

— Найдёнов, ты охренел? — ласково поинтересовался Дьяченко. — Только пальбу не вздумай устроить, иначе здесь ещё на годик застрянем!

Я не стал говорить, что был опером — не надо. Но, предполагаю, и подобное задуманному проворачивал. Вот и посмотрим…

— Поверь, Юрик, это не самый худший вариант… Никакой пальбы.

Я набрал немножко пива в рот, тщательно прополоскал — для запаха. Встал, картинно покачиваясь, и двинулся в сторону троицы, неразборчиво бубня себе под нос и держа руки на виду — не будем провоцировать настолько откровенно, не будем… Не оборачивался — уверен, оба Юрика сейчас смотрят на меня во все глаза.

Остановившись прямо напротив интересующего нас столика, на дистанции в пару метров, я обернулся к ребятам — как и ожидал, даже Дьяченко сдвинулся, чтобы не выворачивать шею, — и громко сказал, обращаясь в сторону своих друзей:

— И чё, реально изгои?

Гвалт стих на мгновение. А я, увидев, как довольно сверкнули глаза Колтырина, понял — сработало!

Повернулся не торопясь к фигурантам, тщательно изображая сильно поддавшего:

— О, извиняйте, мужики… Я, это…

Да так и застыл. Двое, что сидели ближе к проходу, сразу отвернулись, делая вид, что отреагировали просто на громкий звук, но вот третьего, в куртке, сидевшего прямо напротив, словно пригвоздило: он сидел затравленно, словно увидел привидение, в глазах был даже не страх — дикий ужас, и взгляд был направлен даже не мне в лицо — а в область паха. И я не сразу сообразил, что смотрит он на болтающийся у меня на поясе нож — тот самый.

Вот это да. Такой удачи я не то что не ожидал, но даже не представлял в фантазиях — встретить человека, которому мало того что знаком этот нож, так ещё он и явно знает, для чего сей нож используется некими изгоями…

Гвалт возобновился — тихо было секунду, не больше. Мои мысли понеслись вскачь.

Дальнейший план отпал сам собой — я собирался извиниться, криво-косо дойти до окна, посмотреть на улицу, якобы по пьяни высматривая что-то, и так же неторопливо вернуться к Юрикам. Сейчас это уже никуда не годится — будем разыгрывать внезапно выпавшую карту, и надеюсь, что напарники подключатся.

Подключились — вон они, уже встают со стульев.

Пытаясь не выходить из образа, я чуть двинулся к испугавшемуся:

— Слышь, ты это, братан, извиняй, я уже тут хорошо…

Договорить я не успел — третий перевёл взгляд на моё лицо, вскрикнул на какой-то странной ноте и подался от стола назад. Стул под ним стал заваливаться, и через мгновение я увидел мелькнувшие в воздухе ноги в стоптанных ботинках. Его напарники, ничего не понимая, смотрели не на меня, а на него — видимо, эту ситуацию они меж собой не оговаривали, а может быть, он среди них единственный изгой, я ж не видел, какой всплеск ауры и у кого из них именно увидел Колтырин…

А потом я увидел дуло пистолета, смотрящее на меня снизу вверх, и инстинктивно рванул в сторону — влево, если смотреть со стороны упавшего. Тут и его соратник меня перекроет, да и чисто психологически человеку проще выцеливать мишень в ту сторону, где движение руки не ограничивает его тело…

Успел — грохнуло, пуля зыкнула в стороне, зазвенело разбитое стекло, люди начали вскакивать с мест, и я, споткнувшись, тоже грохнулся на пол. Почти сразу вскочил…

Юрики уже рядом, соратников стрелявшего тесно окружили сидевшие с ними за соседними столиками посетители — видимо, пока не понимают, что нужно делать, стрелка, в глазах которого всё тот же ужас, поднимают с пола — впрочем, не выпуская, а позади него…

— Только живым! — заорали мы с Колтыриным чуть не в один голос, но опоздали — охранник уже опустил на затылок стрелявшего свою дубинку — без замаха, но очень профессионально… Мне показалось, что даже в общем шуме я слышал, как хрустнули позвонки.

Как же мне захотелось вытащить ТТ и высадить в идиота-охранника весь магазин, до щелчка, до задержки!

— В нашем заведении стрелять нельзя, — без выражения сообщил верзила. — Остался жив — радуйся, алкаш…

Он наклонился, схватил тело за шиворот и спокойно потащил к выходу, на ходу сунув за пояс выроненный изгоем пистолет — это оказался такой же ТТ, как и у меня. Теперь-то я и без разговора с Колтыриным уверен, что это был изгой, причём скорее всего из той же банды.

Твою ж мать. Самое грустное, что вышибала прав — но мы-то такой вариант развития событий и предвидеть не могли! Итак, ещё одна ниточка накрылась медным тазом.

Впрочем, остаются ещё двое — как они поступят? Изгои они или нет?

Я оттеснил своих ребят в сторону, к нашему столику — впрочем, не выпуская дружков стрелка из поля зрения. Их никто не тронул, люди расступились, вернулись к своим столам — народ тут спокойный и большей частью нелюбопытный. Завёлся на пьяного, вытащил ствол — сам себе враг. Кто-то даже ободряюще похлопал меня по плечу:

— Не пей больше столько, друган, лады?

Я машинально кивнул и сел на своё место.

— Кто? — просто спросил у Колтырина.

— Полыхнул