Клод сглотнул подступивший к горлу комок.

— Ты уверен, Гарри? — крикнул он матросу.

— Да, сэр. Больше некому и быть!

В этом корабле было что-то странное, но Гарри не мог сказать, что именно, пока корабль не подошел ближе. Стоя у борта, Клод тоже смотрел на корабль вдали.

— Ты скажешь ей? — спросил Лендис. Алексис была сейчас у него в каюте — чистила пистолеты Майка. Корабль мог пройти мимо, а она так ничего бы и не узнала.

— Да, скажу, — произнес наконец Клод так тихо, что Лендис с трудом различил слова.

Капитан уже скрылся из виду, когда Лендис заметил, что Гарри стремительно спускается вниз.

— Мистер Лендис, еще один корабль, — взволнованно доложил он. — Следует за квинтонским, но держится на расстоянии. Я думаю, это Лафитт.

— Лафитт? — недоверчиво переспросил Лендис. — Но он никогда не забирал так далеко на север!

— С квинтонским кораблем тоже что-то не то. Он должен идти с грузом на борту, а летит как перышко, да и усадки никакой. Боюсь, его уже ограбили.

Лендис кивнул, но ничего не ответил.

— Надо сообщить капитану, — нетерпеливо сказал Гарри. — У нас кое-что есть для Лафитта, пусть только поднимется на борт.

— Ну да, а как это осуществить? — задумчиво протянул Лендис. — Откуда нам знать, на каком он корабле.

— И правда, сэр. Может, его нет ни на том, ни на другом. Может, это корабль его брата.

— Пойду поищу капитана, Гарри. Ты делай, что тебе положено. Теперь уж мое дело доложить все честь по чести.

Гарри пошел было к винтам, как вдруг остановился и резко обернулся.

— Алекс знает? Она знает, что один из торговых кораблей проходит мимо?

— Капитан собирался сам ей об этом сказать.

Лендис улыбнулся, глядя вслед взбирающемуся наверх Гарри, а тот, явно повеселев, насвистывал себе что-то под нос.

Алексис, старательно чистившая оружие, услышала, как в каюту кто-то вошел, но не отложила работу; лишь когда дверь позади нее с грохотом захлопнулась, она от неожиданности выронила пистолет и вскочила, обернувшись к непрошеному гостю.

— Клод! — облегченно вздохнула она. — Ты меня напугал. Тебе не следовало бы… Что случилось? Почему ты так на меня смотришь?

Глаза Таннера из светло-зеленых стали почти черными. Она никогда не видела его таким. Что это, гнев? Нет, скорее, что-то другое. Капитан прислонился к двери и молча глядел на нее, словно видел впервые. Его рот был сжат так плотно, что под скулами выступили желваки. Она предполагала, что в определенный момент встретится с чем-то подобным…

— Клод? — тихо переспросила она.

— Ничего не говори, Алекс! — оборвал он ее и уже другим, нежным голосом добавил: — Я просто хочу на тебя посмотреть.

Таннер смотрел, как она положила руки на край стола, как сжала столешницу, словно ища опоры. Затем оглядел ее лицо, скрытую рубашкой грудь, руки и остановил взгляд на побелевших костяшках пальцев, вцепившихся в дерево. Как ни старалась, Алексис не могла унять дрожь, дыхание ее стало учащенным, голова склонилась набок. Она смотрела на него с любопытством, и в ее желтых глазах появилось что-то от зверя, глядящего на охотника. Точь-в-точь, как тогда, когда она впервые очнулась после Тортолы. Только на этот раз она знала опасность в лицо, и этой опасностью для нее был он — Клод. Она обшарила взглядом каюту, только на мгновение отведя от него взгляд, но Клод успел разгадать ее план и шагнул к ней, чтобы не дать спастись.

Он схватил ее за плечи и зарылся лицом в нежный изгиб между горлом и плечом. Губы его прижались к шелковистой загорелой коже.

— Я хочу тебя, хочу сейчас, Алекс, — хрипло пробормотал он. Алексис попыталась сбросить его руки, но он был сильнее.

— Клод, скажи мне, что случилось? — крикнула она почти в отчаянии.

Он стал расстегивать ее рубашку.

— Прекрати! — крикнула она, когда он опустил голову к ней на грудь.

Таннер наконец оторвался от ее груди и, вскинув голову, посмотрел на нее сверху вниз.

— Что с тобой, Клод? Я тебе ни разу не сказала «нет». Зачем ты это делаешь?

Алексис задыхалась, но продолжала бороться даже тогда, когда он, прижав к столу, едва не раздавил ее.

— Мне больно! Зачем мучить меня таким способом, когда достаточно просто сказать, что ты любишь меня?

То, что она произнесла потом, так и осталось неуслышанным, потому что он зажал ей рот губами. Она укусила его. Он откинул голову, но теперь его губы уже жгли ее горло, а руки прижимали к столу, не давая шевельнуться.

— Клод! Нет! Я не хочу так!

Алексис пыталась ударить его ногой.

— Пусти меня, черт возьми!

Он чуть ослабил хватку. Никогда раньше он не видел ее смущенной, но сейчас в ее глазах была растерянность, порожденная страхом.

— Корабль, — тихо проговорил Клод. — Один из квинтонских. Теперь твой. Он скоро пройдет мимо нас.

Вот все, что было нужно знать. В тот же миг страх ушел из ее глаз и они засветились тепло и ровно. Она грустно покачала головой:

— Я не могу возненавидеть тебя за то, что ты пытался сделать, Клод. Но так тебе меня не удержать.

Алексис попыталась шевельнуться, но тщетно.

— Пусти меня!

В тот момент, как его губы коснулись ее груди, она нащупала пальцами ствол пистолета, который только что чистила. И в тот момент, когда его такие знакомые руки коснулись ее тела, чтобы подарить ей ласку, Алексис занесла пистолет как можно выше.

Клод заметил ее движение. Осталось надеяться на то, что она сумеет сделать все очень быстро. Если она промедлит еще мгновение, второй попытки не будет.

Алексис выбрала цель. В тот момент, когда рот его выжигал последний поцелуй на ее груди, рукоять пистолета опустилась ему на голову.

Для Клода больше ничего не существовало, кроме поглотившей его темноты. И когда его бесчувственное тело опустилось на пол, для Алексис ничего не существовало, кроме его губ и рук.

Лендис, зашедший в каюту некоторое время спустя, нашел Клода лежащим на полу без сознания. Моряк незамедлительно привел друга в чувство, вылив на него ведро холодной воды.

— У нее получилось, Джон? — первым делом спросил Клод, осторожно потирая затылок.

— Получилось. Классный был вид, между прочим. Ты хочешь выпить, Таннер? Не думаю, что твоей голове уже что-то может повредить.

Клод кивнул, и Лендис налил ему коньяку.

— Она и вправду выбила тебя из колеи, — ласково проворчал моряк.

— Мне показалось или я правда услышал в твоем тоне похвалу?