— Да, господин Исаак, — прошептала Ромеа и побежала вверх по лестнице.

— Думаешь, тебе удастся выкупить ее у этой женщины? — спросила Рахиль.

— Уверен в этом, — ответил ей отец. — Как и большинству людей, мне понятен язык жадности. А теперь идем. Раз уж мы в Сан-Фелью, давай заглянем к твоей сестре и ее мужу, проведаем их.

— К Ревекке? Папа, это же замечательно! Но мама… — Рахиль погрустнела.

— Думаю, мама изменит свое мнение в отношении твоей сестры, — произнес Исаак.

— Мама? Вряд ли. Но если ты отведешь меня к ним, обещаю, что ничего ей не скажу. — Рахиль взяла отца под руку и повела вниз по лестнице. — Папа, давай поспешим. Мне так хочется снова их увидеть, ее и малыша.

Когда они подошли к дверям дома Ревекки, Рахиль оробела. Три года она мечтала об этой встрече. Иногда она представляла себя в объятиях старшей сестры, когда чувствовала себя одинокой и непонятой, иногда в мыслях гневно отчитывала Ревекку за то, что она покинула ее, когда была так нужна. Но теперь, когда их встреча должна была вот-вот состояться, Рахиль чувствовала лишь смятение.

Она услышала, как открывается дверь, услышала знакомый голос:

— Папа! Я так рада тебя видеть. И Юсуфа. Как вы? Карлес нарисовал лошадку и хочет вам показать.

Слезы навернулись Рахили на глаза, и она шагнула вперед из-за спины отца.

— Здравствуй, Ревекка, — робко произнесла она и затем бросилась сестре на шею, крепко сжимая ее в объятиях.

— Ну-ну, — произнес Исаак. — Если вы собираетесь плакать, то давайте войдем в дом. Иначе соседи подумают, что произошла страшная трагедия и весь день будут пытаться выведать, в чем дело.

Крепко обняв младшую сестру за плечи, Ревекка провела ее в узкую прихожую своего скромного дома, а за ними следовали Исаак и Юсуф. Когда дверь закрылась, Ревекка опять позвала:

— Карлес! Иди посмотри, кто пришел.

Из комнаты выбежал белокурый мальчик лет трех с темными живыми глазами и бросился к дедушке. Потом он повернулся к Юсуфу и с силой потащил его за руку в гостиную, где был увлечен какой-то сложной игрой. В этот момент его взгляд упал на незнакомую высокую даму, стоявшую рядом с матерью, и он внезапно смутился.

— Ревекка, — благоговейно прошептала Рахиль, — это твой малыш? Мой племянник? Он такой красивый.

Ревекка взяла сына за руку и подвела к Рахили.

— Карлес, это твоя тетя Рахиль.

Племянник и тетя серьезно посмотрели друг на друга. У них были очень похожие глаза.

— Папа, это изумительно, — произнесла Ревекка.

— Что, милая?

— Люди говорят, что Карлес очень похож на меня, но это неправда. Он вылитая Рахиль. Но присаживайтесь же. Я так рада вас всех видеть.

Когда гости уселись, Исаак повернулся к старшей дочери.

— Я рад, что привел Рахиль повидаться с тобой, но мне стыдно признать, что причиной моего визита стало отнюдь не это обстоятельство. Возможно, оно и к лучшему. Все эти события слишком запутанны.

— Папа, о чем ты говоришь? Какая еще причина может быть важнее, чем встреча с Рахилью? Мама больна? Что-то случилось?

— Все в порядке, — ответила Рахиль. — Мама сильная и неутомимая, как всегда.

— Боже! Боюсь, что после моего поступка, она подозревает вас в самом ужасном всякий раз, что вы выходите из дома. Прости, Рахиль.

— Я закрываю лицо более тщательно, чем ты когда-то, — со смехом ответила сестра. — А близнецы уже достаточно большие и самостоятельные, чтобы почти все время занимать мамины мысли.

— Когда я видела их в последний раз, они были совсем маленькими, — задумчиво произнесла Ревекка. — Не старше Карлеса.

— Старше на целых два года, — уточнил Исаак. — Ты спрашивала, почему мы пришли. Позволь рассказать, прежде чем вы начнете предаваться семейным воспоминаниям. Я пришел спросить, когда ты ожидаешь домой Николая.

— Николая? — Ревекка изумленно посмотрела на отца. Неужели он привел Рахиль, только чтобы справиться о Николае? Ни один другой человек в городе не устроил бы встречу сестер после трехлетней разлуки, объяснив это событие столь будничной причиной. Бесконечная способность отца удивлять поражала и восхищала Ревекку.

— Скоро, папа, — ответила она. — В кухне для него готовится тушеная говядина.

— Превосходно, поскольку нам предстоит обсудить очень деликатное дело. Мне нужна его помощь. Если он свободен.

— Думаю, да. Утром он пошел к соседям, но ты можешь сам его спросить, потому что это его шаги на улице.

— У тебя папин слух, — заметила Рахиль. — Ты различаешь людей по шагам.

Дверь отворилась и снова захлопнулась.

— Так всегда было, — сказала Ревекка. — Я думала, все это умеют. Николай, у нас папа и моя сестра Рахиль, и после обеда им понадобится твоя помощь.

Вскоре после обеда по улице над рекой шагал высокий человек в черной тунике в сопровождении серьезного мальчика. Рахиль была вновь лишена общества сестры и племянника и водворена за крепко запертые ворота дома. Отец задержался, чтобы перекусить, затем безо всяких объяснений взял Юсуфа и покинул квартал. И вот теперь мальчик шел по улице с зятем своего хозяина. Они остановились у ярко окрашенной двери. Николай что-то шепнул на ухо Юсуфу.

Именно через эту дверь мальчик поспешно убегал вчера вечером. Юсуфу потребовалось все мужество и сила воли, чтобы вновь постучать в нее, хотя Исаак и Николай уверяли, что никто не узнает в нем прежнего мавританского раба в маске и костюме. Эти слабые заверения не могли поколебать его убежденности, добытой благодаря мучительному опыту во время долгих скитаний, что закон сурово карает того, кто помогает бежать рабу. Услышав шаги за дверью, Юсуф спрятался за спину своего спутника.

Дверь открыла заспанная кухарка и быстро оглядела незваных гостей.

— Хозяйка сейчас не принимает господ, — сказала она. — Сегодня праздник. Возвращайтесь в пять. — В коридоре у нее за спиной раздался грохот и разгневанный мужской голос. Служанка поморщилась и приготовилась запереть дверь.

— Я пришел не для развлечений, — холодно сказал Николай, придерживая дверь рукой, чтобы ее не захлопнули ему в лицо. — Мне надо обсудить с твоей госпожой деловой вопрос. Я хочу видеть ее прямо сейчас.

— Она не говорила, что ждет мужчину по делу, — быстро ответила кухарка. После удара из дома донеслась брань. Служанка изо всех сил напирала на дверь, но силы были неравны.

— Может, и так, — согласился Николай. — Однако это не меняет сути: я пришел к ней по делу, которое может принести ей значительную выгоду, и если ты меня не впустишь, она очень рассердится.

Это была куда более веская причина, чем грубая сила незнакомца. О способности Мариеты гневаться ходили легенды. Кухарка отпустила дверь и уставилась на высокого мужчину. Он походил больше на служащего или юриста, нежели на обычного посетителя, а ей велели выпроваживать именно посетителей. Служанка неловко переминалась с ноги на ногу. Оказавшись перед сложным выбором: потревожить хозяйку или лишить ее возможной выгоды, она из двух зол выбрала меньшее. Открыла дверь пошире и жестом приказала Николаю и Юсуфу войти.