Я подняла взгляд на Пакстона, и он выдержал мой обвиняющий взгляд. В его фиалковых глазах не было ни малейшего раскаяния за хладнокровное убийство посвященной-первогодки.

— Я проник в ее слабый разум, — тихо сказала Пакстон. — Она предала тебя демонам, чтобы убрать тебя как свою соперницу. Любая угроза для тебя должна быть устранена. Любому, кто представляет для тебя опасность, нельзя позволить жить.

Он убил ее, чтобы защитить меня и мою тайну?

— А что насчет тебя? — Резко спросила я, мои глаза были холодными, недоверчивыми и травмированными, поскольку я не могла отогнать этот холод, проникающий в мои кости, как бесконечный ледяной туман.

— Я — последнее, о чем тебе следует беспокоиться, Лютик, — сказал он. — И ты ни черта не расскажешь о том, что здесь произошло на самом деле, никому, даже своему любимому Гектору.

Он больше не насмешливо называл меня принцессой, потому что на самом деле я могла бы ею и быть.

Стражи Доминиона добрались до нас с криками и оружием, а затем Зак, Аксель и Гектор все вместе прибыли на место происшествия, молнии, вихри и тени смерти рассекали воздух своим возмущенным ревом.

Морской Полубог свирепо сверкнул белыми зубами и прошептал.

— Я позабочусь о тебе, Лютик, — его слова в моем ухе прозвучали как обещание и угроза одновременно. — Нравится тебе это или нет.

Глава 19

Полубог моря

Я был ублюдком.

Я жестоко обидел свою пару, потому что глупый, бессердечный я верил в варварский способ приручить женщину, заставить ее подчиняться мне безоговорочно.

Я поощрял грубияна избивать ее до полусмерти, чуть не дав ему разрешение убить ее.

И все же она встала со всеми переломанными костями в теле и заявила: «Тебе никогда не согнуть меня. Тебе никогда не сломить меня. И ты никогда не добьешься от меня лучшего. Все, что ты когда-либо получишь, — это кошмарная версия меня, придурок».

В тот момент я влюбился в нее безвозвратно, восхищаясь ее стойкостью сверх всякой меры.

И все же в тот же момент я понял, что потерял ее.

Она никогда не захотела бы меня.

Для меня было слишком поздно возвращать то, что я сделал с ней.

Изменить мужчину было трудно. Изменить Полубога было невозможно.

Но я изменился.

Я больше не мог быть холодным и безжалостным по отношению к ней, хотя в моем теле никогда не было ни единой сладкой косточки.

Я хотел получить шанс на искупление, но не знал, как этого добиться от нее. Но я учился и приспосабливался, и я бы продолжал пытаться, даже если бы мне потребовалось несколько жизней, чтобы достичь этого.

Я не мог отказаться от нее.

Я пытался вовлечь ее в любой разговор или какое-либо занятие, поскольку боялся, что превращусь в ничто, как только она перестанет замечать мое существование.

Всякий раз, когда я открывал рот, я приводил ее в ярость. Но даже отвращение и черная ненависть ко мне в ее прекрасных зеленых глазах могли разжечь ледяной огонь в моей крови.

После того, как я прогнал наследника Люцифера, Мэриголд не расслабилась. Ее страх только усиливался, покрывая каждый дюйм ее нежной золотистой кожи, заставляя мое сердце болеть за нее.

Затем до меня дошло, что она считает меня большим врагом, чем демона.

Она думала, что я причиню ей больше вреда, чем он, теперь, когда я узнал о ее тайном происхождении.

Она почти сделала шаг навстречу сыну Люцифера и последовала за ним в Ад, чтобы сбежать от меня, избежать худшей участи, которая, как она предполагала, ожидала ее в Академии.

Я бы никогда не позволил этому случиться.

Затем в ее глазах вспыхнул холодный, отчаянный убийственный огонек. Она хотела устранить меня, чтобы сохранить себя до того, как на сцену выйдут мои кузены.

И я спокойно ждал, пока она осуществит свой план по уничтожению меня.

Я бы и пальцем не пошевелил, чтобы остановить ее.

В тот момент у меня не было желания продолжать свое существование, если моя собственная пара так сильно хотела моей смерти.

Пусть она сожжет меня.

Я заслужил это и даже больше.

Идея убить меня ярко горела в ее глазах всего два удара сердца, прежде чем убийственный свет потускнел.

Мое сердце разбилось от ее недоверия, страха и раскаленной добела ненависти ко мне. Мое сердце болело еще сильнее, когда я видел ее такой потерянной, стоящей там в одиночестве среди теней и света и трупов, разбросанных по полю боя.

Она дрожала на ночном ветру, который пах кровью и остатками адской серы. Мой первобытный инстинкт побуждал меня заключить ее в объятия, чтобы защитить.

Но я знал, что она скорее вонзит нож в свое тело, чем позволит мне утешить ее.

Моя пара считала меня своим бессмертным врагом, и в такой час, когда она нуждалась в защите и утешении, я даже не мог обнять ее, чтобы сказать, что со мной она в безопасности. Послание в ее опустошенных глазах было громким и ясным — она верила, что пока принц демонов и я существуем, она никогда не будет в безопасности.

Из всех людей я был единственным, кто узнал о ее опасном наследии. Ее секрет был в моих руках. Чего она не понимала, так это того, что я не распоряжался ее судьбой, но я мог бы просто распоряжаться своей.

Это был мой второй шанс с ней.

Я бы защищал ее и хранил ее тайну до последнего вздоха.

Я бы защищал ее до последней капли крови.

Когда она не смогла заставить себя причинить мне вред, во мне вспыхнул осколок надежды, как последний луч света, исходящий от умирающей звезды.

Я прошептал ей на ухо обещание, прежде чем в Академии разразился новый ад.

— Я позабочусь о тебе, Лютик, нравится тебе это или нет.