Но конфликт возник как раз по поводу «беглых попов». Из-за отсутствия своих священников у старообрядцев существовало течение «беглопоповцев», искавшее и привлекавшее беглых священников. Чаще всего они были совсем не из достойных служителей Церкви – нарушивших государственные, церковные или нравственные законы, запрещенных в служении. При этом общины становились тайными, богослужения подпольными. Вот с этой практикой и боролся Николай I, разгоняя нелегальные организации.

Впрочем, последующие клеветники вообще постарались выставить его жестоким и бездушным «деспотом», насаждавшим по всей стране «палочную» дисциплину. Для этого в исторический оборот вбрасывались откровенные фальшивки, вроде резолюции царя на предложение о казни преступников: «В России, слава Богу, нет смертной казни, и не мне ее восстанавливать, а дать каждому по 12 тысяч палок» – что трактовалось как изощренный, но завуалированный смертный приговор. Но это ложь. Такой резолюции не было и не могло быть. Потому что смертная казнь в России существовала. Хоть и редко, применялась. Разве царь мог этого не знать? Да и сам сюжет у разных авторов расходится. У одних жертвами расправы выступают разбойники, у других – еврейские контрабандисты, нарушившие холерный карантин на Днестре.

Кстати, и наказывали не палками, а шпицрутенами – прутьями. Не мешает вспомнить, что в то время телесные наказания применялись по всей Европе. Причем самыми жестокими они были на британском флоте (провинившихся пороли «кошками», протаскивали «под килем). В России они сильнее всего разгулялись при Александре I, хотя он никаких нареканий у либералов не вызывает. А Николай Павлович с самого начала царствования стал ограничивать подобные меры, наказывал за жестокость. Например, в 1827 г. в Курском гарнизонном батальоне офицеры допустили смерть солдата при телесном наказании. Царь вынес решение: «Всех разжаловать в рядовые до выслуги» [69]. Для прогонов сквозь строй он установил предел – 6 тыс. шпицрутенов, потом снизил до 3 тыс.

О воинах Николай очень заботился. Внес существенные изменения в форму одежды. Упразднил тяжелые и громоздкие кивера. В повседневном строю они заменились легкими фуражками, у нижних чинов – бескозырками. Мундиры стали более просторными и удобными, чем обтягивающая форма времен Александра I. А. в 1834 г. царь снизил срок службы солдат, вместо 25 лет их после 20 стали увольнять в «бессрочный отпуск». Хотя 5 лет они еще формально числились на службе, как бы в запасе, при острой необходимости их могли призвать в строй.

Заботу о нижних чинах Николай Павлович считал своим долгом. На турецкой войне в летний зной на фронт прибыл новый полк. После строевого смотра начальство разбежалось в тень, обливаться водой, а про солдат забыли, оставили стоять в полной выкладке. И вдруг по лагерю разнесся зычный голос царя. Солдатам он сам скомандовал: «Ложись», созвал всех командиров и устроил страшный разнос: «Все предаются отдыху, а о бедных людях не подумали, что они в ранцах под ружьем в жару стоят».

Государь и среди офицеров воспитывал высокую ответственность за подчиненных, ценил ее. Так, мичман Шульгин бросился в воду с шедшего под парусами корабля, рискуя жизнью, спас тонущего матроса. Шульгина представили к медали, но Николай повысил статус до ордена Св. Владимира. А мичман Домашенко в такой же ситуации, спасая матроса, погиб. Николай Павлович отметил его в личном приказе, повелев зачитать по всему флоту. Матери Домашенко назначил двойной оклад сына, 2400 руб., и такие же суммы сестрам до их замужества.

За обиду, унижение нижних чинов, царь строго взыскивал. Майоры Грибовский и Печковский при дознании над провинившимися солдатами били и истязали их. Николай Павлович приговорил обоих офицеров, «лишив чинов, орденов и дворянства, отдать на 10 лет в крепостные арестанты». Отставной поручик Гаевский оскорблял солдата, стоявшего на часах. Император разжаловал Гаевского в рядовые. Корнет Дмитриев вовлек подчиненных в преступление, приказал ограбить дом. Николай рассудил: «Корнета Дмитриева, лишив чинов и дворянства, отправить в крепостные арестанты в Бобруйск на 10 лет, по прошествии коих обратить на службу рядовым. Нижних чинов, им завлеченных в грабеж, избавить от наказания» [70].

А рядовой Белозеров дезертировал из части. За это по закону полагалась очень суровая кара. Но при расследовании выяснилось, что солдат убежал со службы, чтобы проведать тяжело больную мать. Николай Павлович наложил резолюцию всего из одного слова: «Простить». В 1841 г. пьяный крестьянин говорил «дерзкие слова» в адрес императора. Его осудили на каторгу. Но и его государь распорядился простить [71]. Да, он бывал строгим, правил по закону. Но и по Правде! Высшему, Божескому закону для царя.

Сохранилось немало других свидетельств о душевных качествах Николая Павловича. Память у него была удивительная. Он запоминал в лицо тысячи чиновников, офицеров, солдат, слуг, с кем когда-либо общался. Узнавал их при встрече через 20–30 лет, называл по именам. Николай I был последним русским царем, ходившим и ездившим по столице, по другим русским городам без всякой охраны. Был уверен – среди подданных ему ничто не может угрожать.

Однажды он проезжал по Исаакиевской площади и увидел: старая кляча везла гроб. На нем – чиновничья шпага и треуголка. А провожала только бедно одетая старушка, то ли вдова, то ли служанка покойного. Ясно было, что хоронили мелкого государственного служащего, умершего в нищете. Одинокого, никому не нужного. Николай Павлович остановил свою карету, вышел и молча пошел за гробом. Естественно, к нему стала пристраиваться видевшая это публика. Когда телега въехала на Николаевский мост, ее сопровождала уже внушительная процессия. Царь обернулся и попросил: «Господа, мне некогда, я должен уехать. Надеюсь, что вы проводите до могилы». Конечно, никто не посмел его ослушаться…

Гуляя по Петербургу или Москве, царь любил нанимать обычных извозчиков. Разговаривал с ними, узнавал о настроениях, нуждах простонародья. Иногда брал извозчика до какого-то пункта, а там ловил другого. Камердинеру было велено всякий раз, когда император отправляется на пешую прогулку, класть ему в карман 6 серебряных четвертаков – платить извозчикам [72].

Как-то раз государь мчался по Петербургу ночью на санях. Вдруг на дорогу выскочил человек, его чуть не сбили. Николай схватил кучера за плечи, тот резко затормозил, сани чуть не перевернулись. Рассерженный царь позвал виновника происшествия, но тот замахал руками и убежал. Император сообщил полицмейстеру приметы, человека быстро нашли, доставили во дворец. Это оказался мелкий чиновник. На вопрос, почему не выполнил требование царя, он ответил – «виноват, ваше величество.., некогда было, у меня жена в трудных родах мучилась, я бежал к бабке». Николай признал причину уважительной. Представил его своей супруге как образцового мужа, который ради помощи жене даже царя не испугался. Семья бедного чиновника получила щедрые подарки [73].

Кстати, подобную заботу о простых людях царь с царицей проявляли неоднократно. Будучи в Москве, Николай Павлович решил заглянуть в историческое место, Коломенское. Никого не предупреждал заранее, и в здешнем храме застал венчание крестьянской четы. Казалось бы – сам царь появился! Но он указал службу не прерывать. Терпеливо дождался конца, поздравил новобрачных и пригласил на другой день в свой кремлевский дворец. Там им вручили богатые подарки от императора и его супруги.