Я чуть голову себе всякими дурными мыслями не сломал. Пришлось дяде Игнату звонить.

Лешка не ложился спать, а терпеливо дожидался моего приезда. Эх… Неудобно получилось. Вообще-то я хотел ему позвонить, но решил отложить. Думал, что после разговора с Лазаревой уже поговорим. Кто же знал, что у нас с ней разговор затянется на несколько часов?

— Так я тебе позвонил же…

— В восемь часов вечера? Ну ты красавчик просто!

— Ладно, не злись. Смотри, что я тебе привез, — я отдал ему десерт, который захватил специально для него.

— Это что, шоколадный фондан, что ли?

— Угу, — кивнул я.

— Оттуда откуда я думаю? Из «Самовара»?

— Само собой, — улыбнулся я. — Там же они самые лучшие. Вот и прихватил парочку. Подумал, что неплохо будет чаю попить, когда приеду.

Нарышкин еще немного позлился для вида, но потом его лицо расплылось в улыбке.

— Ну если уже привез, что теперь делать — надо идти чаевничать. Завтра у них вкус уже совсем не такой будет.

— Только пойдем сначала Корвина покормим.

— Мы с Компонентом уже покормили твоего ворона, — сказал княжич. — Кто же знал во сколько ты приедешь? Я-то ладно, могу и подождать, пока последние новости от тебя узнаю. Ну а птица почему из-за тебя голодная должна сидеть?

— Спасибо.

— Не за что, — сказал Лешка, дождался пока мы выйдем из общаги на свежий воздух и спросил. — Только не говори, что ты в «Самоваре» один решил пообедать. Никогда не поверю.

— Так я и не говорю, что один. Я там с девушкой был, Полина зовут.

— Ну надо же, — удивленно посмотрел на меня Нарышкин. — Я так понимаю, в тихом омуте черти водятся? Тебе что, одной Алисы мало?

— Да нет, это другое совсем. Лазарева Полина, та, которая из артефактной мастерской.

— А-а, рыжая которая.

— Ну да.

— Только я все равно не очень понял, зачем ты ее в ресторан пригласил? Или это она тебя?

— Нет, там все не так было. Она меня позвала на встречу, а я ее отвел в «Самовар», чтобы пообедать. Есть сильно хотелось.

— Хм… Интересно, что ей от тебя было нужно? Она ведь старше намного.

— Не переживай, встречаться она мне не предлагала. Там другое совсем, — глядя на его удивленное лицо я не удержался и хлопнул княжича по плечу. — И касается это не только меня, но и тебя, между прочим.

— Так рассказывай, чего телишься? — нетерпеливо сказал он.

— Само собой. Вот сейчас расскажу про Спартака с его гладиаторами, а потом и до нее очередь дойдет.

— Какого еще Спартака?

— Ты до столовки дотерпеть можешь? Не хочу на ходу рассказывать.

— Мой господин, мы же купим кристалл получше, когда эта рыжая девушка достанет для вас артефакт? — в десятый раз за сегодняшний день спросил у меня Ибрагим, как только княжич замолчал.

— Если спросишь меня об этом еще раз, то я вообще не буду тебя материализовывать! — пригрозил я ему.

— Что ты там говоришь? — спросил Лешка.

— Это я Турку. Достал со своей материализацией! Заладил как попугай…

— Понятное дело, вон даже слюни бегут от нетерпения, — сказал Дориан. — Так бы и дал подзатыльник! Развратник призрачный!

— Какой материализацией? Что-то у тебя сегодня прямо целая куча секретов! — сказал Нарышкин, поглядывая на пирожное в моих руках. — Ну ладно, пару минут я еще смогу потерпеть.

К чести княжича до столовой он дотерпел. Несмотря на позднее время, несколько столов были заняты, что для пятницы удивительно. Обычно в этот день здесь абсолютно пусто.

Мы устроились подальше от всех, чтобы никто не слышал нашего разговора, и я начал свой рассказ, а Лешка ел и слушал, время от времени задавая разные уточняющие вопросы.

Когда я закончил, дело близилось к полуночи. За это время мы успели не только с фонданами расправиться, но даже умяли несколько пирожков с картошкой, которые нам предложила дежурный повар. Ну, а еще к этому моменту мы с ним остались совсем одни — остальные отправились спать.

Что касается Грекова, то Нарышкин был спокоен и уверен, что у него хватит ума не совать свой длинный нос в наши дела.

— Я думаю, дядя Игнат даст ему понять, что не нужно с нами связываться, — сказал он. — Если голова на плечах есть, то сделает выводы.

— Голова-то у него есть, вот только насчет мозгов я сомневаюсь. Помнишь Шишака? Вот и этот такой же с виду…

— Ну посмотрим, как оно будет. Сам себе приключения на задницу ищет… — сказал он и посмотрел на меня. — А вот Лазарева эта твоя, интересную историю рассказала. Даже очень. Правда как-то не сильно хочется с этим связываться…

— Почему?

— Вдруг все это правдой окажется и она правильное место нашла?

— В смысле? Так на то и расчет…

— Ага, только если это так, то представляешь, кто его охраняет? Если уж у клада есть хранитель, то это явно не сторожевой пес.

— А-а, ты об этом, — кивнул я. — Ну вот и посмотрим, что там за место. Пока об этом думать рано. Полина сказала, что раньше середины весны туда соваться смысла нет. Снега горы, а когда растает, грязюка будет непролазная. Мы туда даже добраться не сможем. Об одном только жалею…

— Что еще?

— Лазарева говорит, что даже если в конце концов все у нас получится, то себе артефакт оставить не удастся. Если только нелегально… А так клады Империи принадлежат, нам лишь проценты…

— Нашел о чем горевать, — хмыкнул Нарышкин. — Если такой артефакт для Императора добыть, то он тебя тоже отблагодарит будь здоров. Какие могут быть проценты, если эта штука легендарная? Никак определить его стоимость не получится. Здесь орденом пахнет или титулом даже…

— Мне орден не очень нужен, титул тоже вроде бы… Вот дом хороший, это можно было бы. Как думаешь, выгорит?

— Дом? Пф… — фыркнул княжич. — Не о том ты думаешь, Максим. Что такое дом? Материальное приложится, для начала нужно уважение заслужить. Так что титул — это штука полезная, точно тебе говорю. Кстати, ты же сам говорил, что может быть подумаешь о том, чтобы черным магом стать у Императора? Вот тебе будет хороший повод привлечь к себе внимание. Здесь чуть дальше нужно посмотреть, Темников.

— Жалко отдавать, — вздохнул я. — Хорошая штука этот Атрибут Распада. Мне бы очень пригодился.

— Вот сразу видно, что ты пока о карьере всерьез не задумывался, — улыбнулся он и постучал пальцем по лбу. — Иногда полезно расстаться с малым, чтобы потом получить намного больше.

— Рано мне еще о карьере задумываться, — сказал я.

— Об этом думать никогда не рано и никогда не поздно, — пожал плечами княжич. — Во всяком случае, так считает мой отец.

— Мой