– Ах ты, паскудник! Я тебе покажу толстозадую!

Не успел следователь предпринять каких-либо упреждающих действий, как директриса, забыв про врожденную интеллигентность и включенную камеру, подскочила к геймеру-разбойнику и со всего размаху влепила ему звонкую пощечину. Последний чуть было не присоединился к понятым, лежащим на полу, но удержался лишь благодаря наручникам. «Улетное видео по-русски».

– Ты че творишь, дура?! – Налетчик прикрыл желтое лицо свободной рукой.

Второй удар не достиг цели, перехваченный твердой рукой небритого опера.

– Спокойно, гражданочка… А ты, козлина, пасть закрой, иначе, бля, утром в параше проснешься!

– Господа! Господа! – взмолился следователь. – Успокойтесь! Съемка же идет! Не переписывать же нам все сначала! Этак мы до ночи не управимся!

– А че она первая?! – с видом обиженного ребенка пожаловался налетчик.

– Я тебе сказала – не она, а Алла Борисовна!

– Тихо, тихо! – встал между конфликтующими сторонами Красноперов. – Успокойтесь вы наконец, и давайте продолжим. Сергей, отпусти Аллу Борисовну.

Опер выпустил директорскую руку. Алла Борисовна, тяжело дыша, вернулась к дверям и принялась обмахиваться рекламным буклетом.

– Иванов! Продолжайте!

– Ну, короче… Когда она выскочила, Шмель и ее хотел трубой, но, видать, пожалел. А она еще чем-то недовольна, коза, блин…

– Зато ты, козел, смотрю, очень доволен, – из своего угла ринга бросила театральный критик.

– Потом она тоже легла…

– Алла Борисовна, – следователь с улыбкой Горбатого из «Места встречи» посмотрел на директрису, – поймите, это для дела…

– Но у меня костюм… Прическа…

– Вы хотите вернуть свои драгоценности?

Вернуть драгоценности хотелось. Очень. Коммерческий директор сжала кулаки, принесла из кабинета стопку прошлогодних журналов «Бурда», аккуратно расстелила десяток номеров и легла на них, словно загорающая на пляже, подложив под лицо полиэтиленовый пакетик.

– Что дальше, Иванов?

– Мы с Саньком с витрин гребли, а Шмель этих караулил.

– Показывайте, показывайте, как вы это делали?

Налетчик поставил сумку на витрину и свободной рукой принялся извлекать из-под стекла украшения. Эксперт, нажимая паузу, фиксировал процесс.

– Вы что, так вот аккуратно и вынимали?

Грабитель, не ответив, ускорил процесс выемки драгоценностей.

– Потом Шмель сказал, чтобы эти свое отдали, – кивнул он на лежащих, когда витрины были опустошены.

– Отдали?

– А то…

– Что отдали?

– Ну, эта вот, – Иванов носком кроссовки указал на директрису, – две гайки и висюльку, со слоном, кажется.

– Врешь! – не дождавшись разрешения следователя, вскочила на ноги Алла Борисовна. – Не два кольца, а три! А кулон не со слоном, а с Водолеем. А серьги? Про серьги не забыл?

– Ну, может, и были… Не помню я…

– Ничего, вспомнишь! Все до копейки вернешь, сволочь наркоманская!

– Девчонки цепочки, кажись, отдали, а ветераны – кольца обручальные.

– Так?

– Не отдали, а они сами сорвали! – возмутилась Жанна.

– Разумеется… Все, господа потерпевшие, спасибо, можете подниматься, – разрешил Красноперов.

Все встали и принялись отряхиваться.

– Как вы уходили из магазина? – продолжил задавать вопросы задержанному следователь.

– Обыкновенно, через дверь. Сначала Санек, потом я, Шмель последним.

– И что было дальше?

– Да как всегда… Сели в машину и поехали к Саньку.

– Как всегда, – мрачно пробормотала Алла Борисовна, – мы, похоже, у них не первые.

– Разберемся… И куда дели похищенное?

– Так, блин, в том-то и подлянка, что не знаю! Я ж говорил! Санек прикинул, что дома хранить стремно, предки найти могут, да и вообще… Мол, у него есть хороший скупщик. Санек сегодня толкнет, а завтра привезет бабосы. Шмель с ним решил ехать, для подстраховки. Ну и все! С концами оба! Ни их, ни бабосов. То ли меня кинули, то ли завалил их скупщик. Дело такое…

– Да что ты врешь?! – не удержалась от возмущения Алла Борисовна. – Какой наивный! Отдал, видишь ли… Товарищ следователь, у него ж по лицу все видно! Где золото, скотина?! Я за прилавком каждый день по двенадцать часов торчу, чтоб семью прокормить, варикоз заработала! Ты постой с мое, гад!

– Он лучше посидит…

Следователь сделал знак оператору, тот остановил запись, назвав время, как требует законодательство.

Хмурый опер тут же угостил Иванова локтем в страдающую от гепатита печень, сопроводив удар репликой, переводимой с матерного на парламентский как «Додразнился, человек нетрадиционной сексуальной ориентации?».

Бедный налетчик согнулся в поясе и тяжело закашлялся.

– Бис! – захлопала в ладоши театральный критик. – Добавь-ка ты ему еще для ума.

– Сергей, прекрати! – осадил оперативника капитан юстиции. – Он же жалобу напишет. Зачем нам геморрой с прокуратурой?

– Я ему эту жалобу в глотку затолкаю. И собственной мочой запить заставлю.

– И правильно сделаете, – поддержала Жанна.

– Так, все, товарищи, хватит… Алла Борисовна, я составлю протокол, завтра часиков в одиннадцать вам надо подъехать в отдел, подписать. И девочкам тоже. Это обязательно, таков порядок.

– Хорошо, подъедем…

Алла Борисовна взяла под локоток следователя и отвела его к дверям.

– Игорь Эдуардович, – шепотом попросила она, – а нельзя ли с этим ворюгой поактивней поработать?

– В каком смысле?

– Ну как в каком?.. Физическом и психологическом… Чтоб сказал, куда золото дел? Я была бы очень признательна.

– Вы предлагаете выбивать из него показания?

– Ну если других методов нет…

– Хм… Алла Борисовна, про нас, конечно, много чего пишут, но… Лично я стараюсь работать в рамках закона. И, кстати, не исключено, что Иванов не врет.

– Хреновые у нас законы.

– Какие есть… Извините. Завтра я вас жду.

Он жестом головы попросил свою бригаду на выход. Едва милиционеры, понятые и бандит Иванов погрузились в микроавтобус, оставшиеся в магазине принялись обсуждать произошедшее. Для начала обратились к бывшему чекисту, как к профессионалу.

– А что будет, если остальных не поймают? Кто вернет золото?