– Ну… Может, и не поймают, – для солидности выдержав паузу, подтвердил чоповец, – этого, кстати, могут и оправдать… Видали, он сегодня без адвоката был. А из доказательств пока только его слова. Потом появится адвокат, и все…

– Как одни слова? Он же все показал! При свидетелях!

– Ну и что? Потом заявит, что менты научили, а он только повторил.

– Вот те раз! А зачем же мы тогда на полу валялись? – резонно поинтересовалась Жанна. – Зачем вообще весь этот спектакль?

– Ну… Так полагается. Хоть какое-то доказательство.

Алла Борисовна потерла ладошку.

– Мало я ему…

– Ой, девочки…

Молчавшая до сих пор продавщица Марина склонилась над прилавком.

– Что?

– А они товар забрали… Весь…

Все подошли к пустым витринам и несколько секунд рассматривали пространство под стеклом, словно водители, вместо зеленого увидавшие на светофоре синий сигнал.

– Просто забыли положить назад по запарке, – предположил чекист.

– Я думала, они просто имитировали…

Алла Борисовна посмотрела на подчиненных взглядом аквалангиста, заметившего перед маской акулью морду.

– Так мы тоже… – в унисон ответили подчиненные, – с пола же не видно…

– А я вообще спал, – упредил вопрос юридически подкованный чекист, – то есть делал вид, что сплю. Как велели…

– Ничего, они, наверно, недалеко отъехали. Сейчас позвоню, попрошу вернуть… Визитка же есть…

* * *

– Алла Борисовна, ну как же так?! Вы, опытный театральный критик, и не смогли разоблачить такой дешевый спектакль?

Юный, как ранняя весна, следователь с сочувствием посмотрел на вытирающую слезы директрису.

– Да не дешевый! Они лучше иных профессионалов сыграли. Вон, даже Виктор Федорович купился.

– Неужели так трудно было набрать мой номер?

– А зачем? Красноперов сказал, что дело передали ему, оставил визитку. Форма, в конце концов… Но, главное, поведение! Комар носа не подточит. Камера включена – мы вежливые, камера на паузе – бандиту по печени!

– Н-да… Красноперов… Психологически они рассчитали верно. И, уходя, наверняка затеяли разговор про ваше личное имущество. Так?

– Да…

– Потому что, когда думаешь о личном, забываешь про общественное. И это еще раз подтверждает их профессионализм… Что, у вас совсем не возникло никаких сомнений?

– Ну, один момент показался мне странным, – Алла Борисовна прекратила стирать растекшуюся тушь.

– Да? Какой?

– Он поправил этого Иванова, когда тот сказал «одел». Мол, правильно говорить «надел». Они из-за этого даже еще раз переснимали.

– И что тут странного?

– Ну… Не каждый гражданский знает, как правильно говорить, а уж милиционер…

– Милиционеры бывают разные, – нахмурился следователь, – значит, так. Когда дозвонитесь до Бориса Соломоновича или он вдруг выйдет на связь, скажите, что от него нужно еще одно заявление с указанием размеров убытка. Второе. Подготовьте список похищенного и приметы. А завтра милости просим в экспертный отдел. Будем составлять композиционные портреты злодеев. Девочек тоже захватите.

– А кто в магазине останется? Вдруг они снова вернуться?

– Вряд ли. Снаряд в одну воронку трижды не падает…

– Но хоть на сей-то раз вы их поймаете?

– Конечно, – улыбнувшись, следователь застегнул молнию на кожаной папке с тиснением «Служа закону – служим народу» и оторванным латунным уголком, после чего поднялся, поправив висевшие на ремне никелированные наручники, – ведь теперь у нас есть зацепка.

– Какая?

– Они же назвали свои фамилии…