так без ума в нее влюблен, а теперь и вовсе не отпустит, наверное.

Проходим дальше, к нужной палате. Дверь чуть приоткрыта и нам слышно, как Манукян старший орет на младшего, высказывая тому за самодеятельность.

Не заходим пока, стоим, молча слушаем, только Машка еще сильнее за руку мою цепляется, точно не горя желанием заходить.

Вот и всё, весь пыл растеряла, я же говорил.

Хотя, понимаю ее. Наверняка она вспоминает, как ей было плохо, и понимает, что сейчас придется увидеть виновника того самого состояния. Знаю, Маш… Я бы очень хотел тебя защитить от этого, но еще немного придется побыть взрослой.

— Добрый день, — говорит мужчина, появившийся словно из ниоткуда.

Юрист, или кто он там.

Мы заходим, прячу Машу за своей спиной, чтобы этот урод даже смотреть на нее не могу. Ох… отделал я его хорошенько. Очень хорошенько. Машка даже ахает от неожиданности мне в плечо, а папа — качает головой, увидев всю реальную картину.

Да а че вы ожидали?! Из-за него Машка чуть не скопытилась, пусть радуется, что вообще жив. Случись бы с ней что-то серьезнее, я бы убил не задумываясь.

А дальше нудные процедуры, от которых кипит голова. Разговоры, бумажки, подписи. А еще наглая ухмылка Манукяна на его избитой роже, когда его взгляд проходится по Машке. Убью.

— Всё, процедура завершена, — говорит юрист, складывая документы в файлики и отдавая их Маше и Манукянам. — Спасибо за сотрудничество.

Он испаряется так же неожиданно, как и появился полу часами ранее, и мы остаемся одни.

— Можем уходить? — шепчет Машка, и я киваю ей, беря ее за руку. Вот честно признаться — при взгляде на урода и понимании, что всё это мясо сотворил я — ни единой клеточки совести в организме не просыпается. Это хорошо или плохо? Я просто считаю, что он заслужил.

— Пошли, — идем с ней к двери, когда в спину летит голос:

— Вы можете что угодно делать со мной, но я всё равно помню, как эта кошечка подо мной стонала тем вечером.

До взрыва три… два…

— Стоять! — говорит папа, хватая меня за плечо и выталкивая в коридор. — Дыши! Ты за нее головой отвечаешь, понял? — кивает папа на Машу, а я от злости едва слова разбираю за шумом крови в ушах. — Очнись! За нее — головой. Услышал? В руках себя держи и не заставляй девчонке разгребать самой за то, что у тебя кулаки чешутся. Понял меня?

Киваю. Понял. Кулаки все еще чешутся, но я понял. Довольно доходчиво.

Папа уходит, а я падаю на скамейку, откидывая голову на стену. Надо что-то сделать со своими нервами, я ведь и правда так Машу подставляю.

— Яр, я… — шепчет Маша, усаживаясь рядом. — Это всё бред, я не…

— Я знаю, маленькая, — притягиваю ее к себе и оставляю на губах легкий поцелуй. — Я знаю.

Глава 28. Маша

После той ужасной ситуации в больнице Ярик зашел к своему другу Дамиру. Тот всё еще без сознания, но, кажется, говорят, что он идет на поправку. Ужас, что творится с этими мальчиками! Пока один в тюрьме, другой в больнице… Кошмар.

А потом мы поехали домой на такси. И если я думала, что Ярик отвезет меня к себе в квартиру, то, кажется, ошибалась, потому что мы едем на самом деле домой. Это немного неожиданно, потому что показывать наши чувства там, где родители, как-то очень неловко… Не знаю. Возможно, я тороплю события? Или хочу чего-то нереального? Не понимаю.

И едем молча. Ярик даже не спрашивает меня ни о чем, думает о чем-то, смотрит в окно, хотя частенько он даже когда за рулем, пока едем, взгляды на меня бросает. А тут — ничего. Вообще. Как будто я не сижу рядом. Ну, или словно он просто не здесь.

Немного грустно становится от такого Ярика, но я его любым люблю, поэтому не трогаю и позволяю закрыться в своих мыслях. Возможно, ему важно сейчас о чем-то подумать. Главное, чтобы это не были мысли о расставании или что-то вроде того. Я прыгну на его спину, обниму руками и ногами и никогданикогданикогда не отпущу больше.

Мы приезжаем домой, наконец-то Ярослав берет меня за руку, помогая выйти из машины, и не отпускает больше, а только сильнее скрепляет пальцы.

Мне сразу становится очень легко. Сразу же. Я чувствую, что мы справимся со всеми проблемами в мире, пока держимся за руки и любим друг друга. А в том, что Ярик меня любит, я не сомневаюсь ни на одну секундочку. Он столько всего для меня сделал!

Мы заходим в дом, и встречаем в гостиной маму. Она сидит в кресле и держит обеими руками чашку чая, как будто пытаясь успокоиться. Тоже на нервах… Да все на нервах! Только-только все устаканилось, как приперся Артем и внес кучу смуты в нашу счастливую жизнь. Козел.

— Ма? — зову ее, потому что она так и смотрит в одну точку и не замечает нас. Она отзывается на мой голос, сразу поднимает голову, ставит чашку и бежит ко мне, обнимая крепко-крепко.

— Где вы были? Пропали на полдня! Я себе уже всего самого ужасного напридумывала, трубку никто не берет, новостей никаких! С такими людьми связываться — себе дороже! А если бы они вам тормоза перерезали? А вы бы ехали домой, и авария, и… А где Игорь? — внезапно переводит тему, заглядывая нам за спину.

— Он вперед нас уехал, его нет еще? — спрашивает Ярослав, и паника, отражающаяся на лице мамы, передается сразу же и мне. — Так, спокойно! — говорит Ярик. — Сейчас ему наберу.

Он звонит, ставит на громкую, но чертов робот на том конце оповещает, что абонент вне зоны действия сети и просит перезвонить попозже.

Мамины слова внезапно проникают внутрь черепной коробки и становится так сильно страшно, как очень часто в последние дни. Пока Ярик пытается дозвониться, мы с мамой молча смотрим друг другу в глаза и пытаемся не паниковать. Боже, ну подумаешь, выключен телефон!