Внимательно выслушав любовницу своего мужа, Екатерина с кроткой улыбкой повторила свой вопрос:

– И что же вы, мадам, мне предлагаете? В чем на деле должна заключаться моя помощь?

Задав вопрос, она замолчала. Ее мозг напряженно работал. В голове зародилась внезапная и соблазнительная мысль: она станет шпионкой Дианы, но и не потеряет доверия Анны.

Диана наклонилась к ней, шепотом произнесла:

– Знать все до мелочей, о чем говорят в апартаментах короля, фаворитки и их ближайшего окружения.

Екатерина кивнула в знак согласия:

– Почему бы и нет, если это разумно и не составит для меня труда?..

Глаза Дианы заблестели от радости. «Какая она покорная, – с презрением думала красавица. – Готова подвергнуть себя позору, лишь бы сохранить свой титул дофинессы и своего мужа. Ради него она готова на любые унижения. Она – подходящая жена для Генриха. Пусть остается ею и впредь…»

«Как глупы и самонадеянны эти красавицы, открыто демонстрирующие свою взаимную неприязнь и как они обе опасны, – думала Екатерина. – Моя задача – перехитрить их обеих».

Часы на башнях Парижа прозвонили сигнал к гашению огней. С этой секунды улицы столицы королевства принадлежали искателям приключений, и именно в эту секунду Диана де Пуатье покинула покои дофинессы.

Оставшись одна, Екатерина в очередной раз осознала, что вокруг нее одни чужие лица, в основном хитрецы, обманщики и интриганы. Она не видела вокруг ни одного преданного и любящего сердца.

Только Пьеро Строцци, приехавший вслед за ней из Италии, искренне любил Екатерину и был неизменно верен ей. Ему одному она поверяла свои самые сокровенные мысли – у мудрого кузена всегда находилось слово утешения и добрый совет.

Выслушав Екатерину, пересказавшую ему разговор с Дианой, Пьеро Строцци не на шутку встревожился.

– На твоем месте, Екатерина, я поостерегся бы этой львицы! Губы улыбаются, а глаза холодные, оценивающие. Если эта хищница не вытянет из тебя то, что ей нужно, она станет твоим самым опасным врагом.

– Я должна перехитрить ее! – убежденно промолвила Екатерина.

– Будь крайне осторожна! Запомни: советую тебе всегда остерегаться красивых вдов – они опаснее молодых девушек и замужних женщин.

Со следующего дня жизнь Екатерины превратилась в сущий ад: она увивалась вокруг короля, фаворитки, принца Карла, их приближенных, угождала каждому, очаровывала всех, всегда улыбающаяся, приветливая, доброжелательная и остроумная, а вечером передавала Диане сведения, добытые за день. Она внимательно наблюдала за демонстрацией взаимной неприязни двух интриганок и лихорадочно думала, как извлечь свою выгоду из этой игры, в которую ее вовлекли. Она готова была смириться с чем угодно, лишь бы упрочить свои позиции в будущем и не потерять окончательно Генриха.

Екатерина стремилась завоевать доверие в обоих враждующих лагерях, но Диана была гораздо хитрее и скрытнее Анны и мало доверяла дофинессе.

Только перед королем Екатерина робела. Каждый час, проведенный рядом с Франциском, которому ей стыдно было смотреть в глаза, теперь казался ей годом! Она содрогалась от мысли, что предала веселого, доброго великана ради любовницы своего мужа, презирала себя за ту роль, которую вынуждена была играть, не в силах от нее отказаться, ибо любовь к Генриху была сильнее угрызений совести.

Теперь ей с трудом удавалось заснуть. Ничто не нарушало ночную тишину в ее спальне, но ее терзали сомнения. Оказавшись шпионкой на службе у Дианы, она с каждым днем ненавидела ее все сильнее. Какая жестокая ирония судьбы заключалась в том, что она, умная и сильная Екатерина Медичи, угодила в ловушку любовницы своего мужа. До чего еще доведет ее любовь к Генриху? Необходимо было извлечь максимальную выгоду из ситуации, в которой она оказалась. Хотя сведения о готовящихся интригах на Анну было выведать крайне трудно, но все же из окружения Дианы и особенно от болтливого шута Брюске разузнавать кое-что удавалось. И Екатерина днем во время встреч сообщала фаворитке короля информацию, полученную из враждебного лагеря, при этом не затрагивая интересов Генриха.

Из сообщений Екатерины Диана узнала, что Анна собирается отомстить за адмирала, свергнув в первую очередь Монморанси, главную опору соперницы, а Анна – о готовящихся Дианой и Монморанси расправах над еретиками, об их подпольной борьбе, подстрекавшей с каждым днем все больше католиков и протестантов к противостоянию. Это противостояние могло закончиться страшной резней, что дофинессу особенно беспокоило. Резня в родной и любимой Флоренции запечатлелась в ее памяти на всю жизнь.

Екатерина прекрасно понимала, что если кто и поможет избавиться от власти могущественной Дианы, то это такая же могущественная Анна. Если бы месть герцогини д’Этамп могла сокрушить Диану де Пуатье, это явилось бы триумфом политики, избранной Екатериной! И дофинесса все изобретательнее работала на две враждующие между собой партии.

В начале осени Генрих и Монморанси с эскортом из трехсот всадников отправились навстречу императору, чтобы сопровождать его в пути по землям королевства.

На границе Франции и Испании, откуда он отправлялся и возвращался из испанского плена, по прошествии десяти лет Генрих вместе с Монморанси встречал своего тюремщика. Только воспоминания о прекрасной Диане, которая на берегу реки поцеловала его, несчастного одинокого ребенка, и вернула ему веру в добро, скрашивали хмурое настроение Генриха.

Встреча с императором произошла на плоту через реку Бидассоа. На этом же плоту Франциск I, возвращающийся из испанского плена, отправлял в качестве заложников своих маленьких сыновей. При воспоминании о короле в сердце Генриха, как обычно, вспыхнула ненависть к отцу.

Перед пышущим здоровьем, молодостью, красотой и силой Генрихом предстал сорокалетний простуженный Карл V, вернее щуплый, вызывающий жалость старик с ввалившимися щеками, сгорбленный подагрик с печатью упадка на усталом лице с отвисшей нижней челюстью. По случаю траура своей жены, Изабеллы Португальской, император был одет во все черное. Лишь пронзительный взгляд говорил о его величественности, уме, хитрости и непоколебимости в убеждениях. Императора сопровождали двадцать пять дворян и пятьдесят всадников.

Генрих приветствовал императора по всем правилам придворного этикета и сразу же вновь почувствовал к нему антипатию и недоверие, хотя и не подал вида.

Вслед за дофином высокого гостя с радостью и восхищением приветствовал Монморанси, оставшийся сторонником мира, несмотря на одержанные им над Карлом V победы. Во время военной кампании в Провансе Монморанси фактически спас армию императора от полного уничтожения: разрешил его войскам покинуть Авиньон, отказавшись от атаки вражеских войск, хотя все преимущества были на стороне французов. Коннетабль не хотел потворствовать успеху действий, противных его политике мира с Карлом V. Но монархам свойственно забывать об оказанных им услугах!.. При первом же случае Монморанси решил обязательно напомнить Карлу об Авиньоне и потребовать услугу за услугу.