«Похоже, нас с тобой только что хорошо поимели!»

«Еще как! Нет, ну ты это слышал? Я за ней хожу как привязанный, берегу, руки стараюсь не распускать лишний раз, а она… с каким-то эльфом. Ты как хочешь, но Андин я в эту школу больше не отпущу».

«Я тем более. Понимаешь… пока вас не было… В общем…»

«Поздравляю!»

А что же так нерадостно?

Стоп! С чем он это поздравляет Колина?

Я даже от растерянности забыла держать оборотня, и он вырвался, спрятавшись на ближайшем дереве.

— Иаллин, что тут произошло, пока нас не было?

Блондиночка покраснела и потупила взор.

— Что произошло, что произошло, — пробурчала она. — Не фига шастать где попало со своим… желтоглазым. Оставила меня тут в полном одиночестве и делай что хочешь. Ну и сделала что захотелось! — вдруг заорала Алка. Поняв, что переборщила, снова повесила голову. — Я же не виновата, что мне на тот момент ласки и нежности хотелось. А тут этот… «Алочка, съешь клубничку, Алочка, тебе не дует, Алочка, давай я тебя согрею». Ну вот и досогревался.

— Ну и как клубничка? — съехидничала я.

Все было выражено в закатывании глаз и таком сладострастном вздохе — мне прям завидно стало. Тоже что ли по клубничку сходить? Только с кем? Эльфов что ли дождаться?

— Ой, Алекс! Это нечто. У меня раньше никогда не было любовников драконов. И сейчас я об этом сильно жалею. Тебе бы тоже стоило попробовать, — толкнула меня Иаллин.

— А ты ревновать не будешь? — задумалась я, вылезая из ямки между двух грядок.

— Слушай, тебя точно в детстве не роняли? Я про Сери говорю.

— Тогда лучше молчи.

За помятые грядки нам чуть было не попало. Но стоило Янине увидеть меня, добрая женщина расплылась в улыбке и предложила мне… под душем помыться!

Уж как я обрадовалась, просто не передать.

Захватив из дома большую простынь вместо полотенца и халатик игривой расцветочки, где его Иаллин взяла — ума не приложу, я отправилась баловать себя. И только случайно в маленьком отколотом кусочке зеркала, приколоченном к деревянной кабинке, которую издалека легко спутать с другим очень нужным местом, особенно если сильно приспичило, увидела свое отражение.

Каюсь, орала я слишком громко, как стало потом известно — один петух скончался от разрыва сердца, а три вообще от зависти еще месяц молчали. Но зато на другом конце деревни резко отелилась корова, с которой мучались уже вторые сутки.

Вся наша честная компания, вывалившаяся из дома посмотреть, кто же меня здесь убивает, заметив мой кровожадный взгляд, разом побледнели.

— Ну и как это называть? — указала я на свою голову.

— Волосы?

Глубоко вздохнув, я попросила себя не нервничать. Не помогло.

— И как давно я начала становиться блондинкой?

— После наемников, — любезно подсказал Мальгольм. — А некромант это только усугубил.

Сделали из меня… блондинку. Громко фыркнув, я скрылась за ширмочкой и начала раздеваться.

Душевая была очень ловко сделана — небольшой такой сарайчик разделили на две части. В первой можно было раздеться, не опасаясь досужих взглядов, а во второй с самого верха шла трубка с вентилем. На крыше же стояла большая бочка, крашенная в черный цвет. За день вода нагревалась, и вечером можно было поплескаться в теплой водице.

Волосы у меня сейчас доходили до талии и приобрели странную расцветку — белых прядок стало больше, чем привычных темно-русых. Короче, получилось непонятно что. Махнув на это рукой, я открыла одну из баночек, сунутых мне Иаллин. В ней оказалась странная сине-сиреневая масса, больше напоминающая кисель. Но пахла вкусно. Следом пошли другие баночки, и в итоге я уже сама пахла как конфетка. Да, пожалуй, в том, чтобы быть единственной дочкой богатых родителей (а как еще, если ты Алауэн) есть свои преимущества.

Уже смывая все эти вкуснопахнущие бальзамы и притирки, я чуть не поскользнулась, когда услышала:

«Алекс, заканчивай водные процедуры. Иначе скоро получишь к душу довесок в виде перевозбужденного дракона».

Хорошо хоть Алла предупредила. Закрыв краник, я наскоро вытерлась и, надев халат (нет, ну где она его откопала?), вышла из кабинки.

Братья стояли на небольшой веранде, оборотень валялся рядом, вылизываясь.

Мне и одного взгляда на Сери хватило, чтобы испугаться за свою сохранность — у него в глазах полыхало!

Иаллин перехватила меня на полпути и под личным конвоем довела до двери в дом. Меж лопаток ужасно свербело, и я, не выдержав, оглянулась. Зря! Меня словно обдало пламенем.

«Не смей к ней подходить!» — Колин вцепился в руку брата… и тут же ее одернул, дуя на ожог.

Сери сделал шаг навстречу… а я все никак не могла оторвать взгляд от его глаз. Что это — снова магия драконов или…

На следующем шаге Змей споткнулся о не вовремя потянувшегося (интересно, в это кто поверил?) Мальгольма и растянулся на полу.

Отвесив пинок, Алла все же загнала меня в дом, жутко шипя:

— Ладно, у него крыша поехала, но с тобой-то что?

Со мной? Да просто когда так смотрят, ты понимаешь, что значит быть желанной. А как не крути, это не может не нравиться.

Алауэн все же драконы. А драконы это огненные создания. Да еще с примесью крови огненного демона. Ничего удивительного, что он выплеснул из себя столько силы именно в этой стихии. Ничего не поделать, нерастраченная страсть и желание грозило сжечь его самого.

Сегодня Олеандр спросил его: чего он добивался, создавая это невероятное существо. Желал ли новую игрушку или надеялся биением чужого сердца заставить жить свое. Чего он хотел — послушную куклу или спутницу, с которой придется не просто считаться, которую придется ценить. Чего он хотел от этой женщины?

Сери было трудно сказать, но он признался, прежде всего самому себе — ему хотелось прекратить это заточение в одиночестве. Он хотел, чтобы их отныне стало двое.

Кто же знал, что попытка согреться приведет к пожару…

— Итак, начнем сначала? — оглядела я присутствующих за поздним ужином. Потом посмотрела на Сери. — И пожалуй с тебя: кто ты такой?

На меня посмотрели как на законченную идиотку.

— Сериандрэй из клана Алауэн Ту. — Ухватив мою руку, он поцеловал ее. В золотистых глазах танцевали смешинки. — Приятно познакомиться, милая леди.

— Леди не очень-то приятно. Отдай, — возмутилась я, вырывая руку. Но куда там — в нее вцепились мертвой хваткой и продолжают лобызать. Притом таким способом — у меня не то что щеки, уже шея и грудь полыхали от смущения.

Вздохнув, дракон с видом мученика все же выпустил мою бедную лапку, резко окогтившуюся от такого тесного общения с родственником, в смысле драконом и можно сказать братом. Вытерев ее о подол голубого платья, я перефразировала вопрос.