указателя), связанный как с укорочением, так и с расширением черепа. Хотя отдельные короткоголовые расовые типы возникли еще в мезолите и неолите, но наиболее быстрое возрастание головного указателя имело место в конце средневековья (XIV–XVII вв.). Процесс этот можно проследить во многих странах Европы (Франция, Германия, Швейцария, Австрия, Чехия, Венгрия, Польша и др.), на территории европейской части СССР (в частности, у русских, украинцев и белорусов), в Южной Сибири, на Японских островах. Так, например, головной указатель восточнославянского населения современной Московской области в ХII–XIV вв. н. э. составлял в среднем 75–77, в то время как в наши дни он достигает 81–83.

Как и грацилизация, брахикефализация происходила далеко не повсеместно и не во все эпохи; почти не повысился с конца средних веков головной указатель на-Британских островах, в Скандинавии, в Восточной Прибалтике (особенно в Латвии) и в некоторых других странах. В Швейцарии брахикефализация прекратилась два-три века тому назад и сменилась долихокефализацией, т. е. понижением головного указателя вследствие удлинения и сужения черепа. Причины эпохальных изменений пропорций головы не вполне ясны. В. В. Бунак связывает эти процессы с изменениями темпов роста, которые, как и грацилизация, могут быть обусловлены усложнением социальной жизни. Возможно, также, что повышение головного указателя, особенно интенсивное в смешанных популяциях, зависит от доминирования в ряду полимерных аллелей, контролирующих форму, головы, генов, которые определяют рост черепа в ширину, над генами, стимулирующими его рост в длину. Не случайно, например, в Индонезии и на Филиппинах головной указатель населения береговых районов, этнически и расово очень смешанного, как правило, выше, чем у более изолированных народов, живущих внутри больших островов или на мелких островках.

К процессам эпохальных изменений расовых признаков относятся и вековые колебания общей длины тела. В быту распространено представление о том, что наши предки были очень высокорослы. Действительно, среди позднепалеолитических людей было немало групп, средний рост которых превышал 170 см (у взрослых мужчин). Большой длиной тела (нередко около 180 см) обладало, например, большинство популяций Европы этого периода. Г. Ф. Дебец, определяя рост и вес по величине длинных костей, нашел, что население Алтая, Жившее 4–4,5 тыс. лет тому назад, при росте 175 см весило в среднем 83 кг. Вместе с тем среди людей каменного, бронзового и железного веков было немало низкорослых групп со средней длиной тела менее 165 см (на юге Европы, в Средиземноморье, в Юго-Восточной Азии и в некоторых других странах). Средневековое население Европы было на несколько сантиметров ниже современного. Когда молодые люди наших дней в разных странах стали примерять старинные рыцарские доспехи, выяснилось, что они для современных юношей малы и тесны.

За последние сто лет средний рост многих народов (особенно в экономически развитых странах Европы и Америки, а также в Японии) постепенно, хотя и в разной степени, увеличивается в связи с повышением материального и культурного уровня жизни и крупными успехами медицины. По мнению некоторых ученых, в увеличении роста известную роль может играть также смешение между популяциями различного генетического состава, так как в ряду полимерных генов, определяющих длину тела, аллели высокорослости доминируют. В Скандинавии, например, с середины прошлого века длина тела возросла почти на 10 см (с 164–165 до 173–174).

В нашей стране с 70–80-х годов XIX в. до 1927 г. рост мужского населения увеличился примерно на 1 см. В послевоенные годы в СССР темпы увеличения длины тела значительно ускорились. Особенно сильное увеличение длины тела, наблюдаемое в последние десятилетия почти во всем мире, связано с акселерацией (лат. ассеleratio — ускорять) — общим ускорением развития всего организма, которое обусловлено бурными преобразованиями социально-культурной среды в ваш век научно-технического прогресса и убыстрения темпов жизни, что в свою, очередь оказывает существенное влияние на ритмы биологических процессов, на весь ход «биологических часов» нашего организма. Грудные дети раньше удваивают свой вес, на год раньше молочные зубы сменяются постоянными, половое созревание девочек наступает на два года раньше, чем в прошлом веке. За последний 100–120 лет подростки 14–16 лет стали на 15–16 см выше. Акселерация сочетается в наши дни с продолжающимся повышением общей продолжительности человеческой жизни, которая с конца средних веков возросла с 25–30 лет до 70–75 лет.

Таким образом, все изменения расовых признаков во времени определяются в конечном счете социально-экономическим развитием человечества, его темпами и конкретными особенностями у разных народов. О быстром снижении роли, естественно-го отбора мы уже говорили; надо только иметь в виду, что это не означает полного его уничтожения: вспомним о связи географического распределения генов серологической системы АВ0 с очагами оспы, чумы и других болезней. Несомненна также общественная обусловленность у человека явлений изоляции. У растений и животных они всегда определяются естественно-географическими факторами. У людей, как мы видели, также во многих случаях, особенно в прошлом, имела место географическая изоляция, игравшая значительную роль в процессах расообразования. Но наряду с, — ней в человеческом обществе с древнейших времен существовала и продолжает, к сожалению, во многих странах существовать изоляция социальная и культурно-бытовая: племенная, этноязыковая, сословно-классовая, религиозная и др. Изоляция эта, часто закрепляемая обычным правом, различными юридическими нормами, расистской и националистической пропагандой и другими искусственными барьерами, консервирует, а иногда и усиливает исторически сложившиеся расовые различия, между разными этническими и социальными группами населения.

Классическим примером подобных расовых различий является история антропологического состава разных каст Индии. Касты эти начали складываться еще в I тыс. до н. э., после того как большая часть Северной и. Центральной Индии была завоевана индоарийскими народами, которые антропологически принадлежали к южным темным европеоидам. Коренное дравидское и мундаское население, относившееся в массе к экваториальным расам или к переходной южноиндийской группе, в районах, покоренных арийцами, вошло большей частью в состав «низких», экономически эксплуатируемых и юридически бесправных каст, в то время как социальная верхушка завоевателей составила ядро «высоких» каст, занявших в хозяйственной и общественно-политической жизни страны господствующее положение.

Таким образом, между кастовым и расовым делением многих народов Индии сложилось определенное соответствие: доля европеоидных компонентов в антропологической структуре высоких каст оказалась выше по сравнению с кастами низкими; доля австралоидных компонентов обнаруживала, естественно, обратные межгрупповые вариации. Соответствие это, однако, никогда не было полным, так как между различными этническими и кастовыми группами населения Индии все же постоянно имели место законные и незаконные брачные связи; кроме того, социальная верхушка неарийских народов частично также вошла в состав высоких каст, а сами завоеватели — арийцы не оставались социально однородными: среди них также выделялись высокие и низкие касты. Все же освященная индусской религией кастовая эндогамия на протяжении многих столетий закрепляла описанные расовые различия.

Во время работы в Индии в 1964 и 1966 гг. И. Н. Чебоксаров мог сам наблюдать их как среди индоарийских народов