Возможно, блондинке и удалось скрыться. Но парням — нет. Осокин видел, как псы растаскивали их окровавленную одежду.

Несмотря на ужасную ночь, к утру большая часть присутствующих забылась нервным сном. Многие постанывали, а внушительный пузатый мужчина в дорогом костюме и пальто, выпихнувший из-под себя все три подложенных матраса, храпел на весь зал. Мальчишка, улегшись на стопку газет и журналов, посвистывал носом, подсунув под щеку кулак и пуская во сне слюни.

Задремала, положив голову на плечо Осокину, Наташа. Спала она чутко, время от времени вздрагивая всем телом.

Не спали шестеро. Рыжая толстуха в коже меланхолично жевала колбасу, раздирая пальцами золотистые упаковки нарезки и горстями заталкивая тщедушные ломтики в разверстый, окаймленный яркой помадой, похожий на пещеру рот. Глаза ее были пустыми и безразличными. Жевала она с монотонностью автомата, явно не ощущая вкуса. Митя Дроздов дежурил у витрины. Детектив полночи слушал встроенный в плейер радиоприемник, а ближе к утру он отвел в сторону двух гороподобных любителей пива и, понизив голос до неразличимого шепота, принялся что-то объяснять им.

Шестым был Осокин. Он сидел, положив руки на колени, привалившись к теплому боку холодильного агрегата, и наблюдал за совещавшимися из-под полуприкрытых век.

Когда за окнами замаячил серый рассвет, троица направилась к Дроздову, отозвала его в угол. Говорили быстро и решительно, активно и энергично жестикулируя. Судя по всему, у детектива или у почитателей пива, а может, и у всех троих вместе, за ночь родился план спасения. Единственное, что очень не понравилось Осокину, так это то, что говорили они тихо, шикая друг на друга, если кто-то в запале повышал голос, озираясь каждую секунду: не подслушивает ли кто их «приватное» совещание. Конечно, может быть, они просто беспокоились о том, чтобы не тревожить только-только уснувших людей, но громилы не были похожи на людей, которых волнует чей-либо комфорт. Кроме своего собственного, разумеется.

«Скорее всего, — думал отстраненно Осокин, — речь идет о каком-нибудь глобальном прожекте, вроде монгольфьера из детских надувных матрасов или аэроплана на мускульной тяге, собранного из досок от фруктовых ящиков. Или, напротив, что-то бездумно-неосуществимое. Подземный тоннель, ведущий к ближайшей станции метро, например. Или, на худой конец, прорыв с боем».

Мысли текли лениво и медленно, как снулые рыбы в холодной воде. Как бы там ни было, а «заговорщикам» наверняка понадобятся рабочие руки. Или «боевые единицы». К слову, он, Осокин, еще очень даже в форме. Почему же, интересно, его не сочли нужным пригласить на эту «ялтинскую конференцию»?

Сквозь накатившую легкую дрему он отметил, что милиционер растолкал паренька-«читателя» и тоже отвел его к общей группе. Это и был момент, когда Осокин почувствовал укол тревоги. После всего случившегося с ними со вчерашнего вечера трудно было ожидать от психики обостренной реакции на происходящее, а тут дурное предчувствие было настолько внятным и сильным, что Осокин слегка поежился. Сон слетел с него окончательно, однако он не подал виду, что проснулся.

Парнишка явно не годился в бойцы. Довольно тщедушный, хлипкий, в качестве полноценной «рабочей лошадки» он тоже не особенно подходил. Пользы от него в любом случае было бы немного. Почему же в таком случае четверо позвали его в компанию? Что объединяло их? Какой план? Может быть, они приглашали только одиночек, понимая, что пары, а тем более семейные с детьми, менее склонны к авантюрам и предпочтут дожидаться помощи, нежели рисковать?

Но детективу было хорошо известно, что он, Осокин, не женат. Почему же не обратились к нему?

Паренек слушал молча, а милиционер доказывал ему что-то и даже вроде пригрозил, потряся пальцем у лица. Наконец «читатель» кивнул утвердительно. Все пятеро тут же целеустремленно направились к двери.

«Может быть, они решили бежать? — подумал Осокин. — Но ведь тогда фотоэлемент останется включенным, и собаки смогут беспрепятственно попасть в торговый зал!»

Подобная версия объясняла бы все. Понятно, почему не разбудили остальных, почему старательно понижали голос. Сложно ожидать понимания от людей, которых собираешься обречь на верную и страшную смерть. Да, эта версия объясняла все, кроме одного: зачем заговорщикам понадобился паренек?

Осокин вывернул шею, стараясь «зацепить» взглядом входную дверь и при этом не потревожить Наташу.

— Что происходит? — внезапно шепотом спросила она, не открывая глаз.

— Вы не спите?

Честно говоря, Осокин почувствовал некоторое облегчение. Теперь можно было нормально наблюдать за развитием событий.

— Я давно проснулась. У вас вдруг стало такое напряженное плечо.

— Да, возможно. Пожалуйста, говорите тише. Не разбудите остальных.

Осокин приподнял голову над кассами. Четверо — милиционер, паренек и двое громил — сгрудились у дверей. Детектив положил руку на тумблер, приводящий в действие фотоэлемент. Значит, все-таки решили бежать? Надо бы разбудить людей, чтобы успели спрятаться, прежде чем в торговый зал ворвется стая в шестьдесят голов. Осокин протянул руку за спину, тряхнул мужчину, спавшего рядом с Наташей. Это был седоватый «кашемировый» хлыщ. Тот замычал, вздрогнул, пару раз сонно хлопнул глазами и вдруг сел рывком, прямой, жесткий, как пачка.

— Что? — спросил он хрипло. — За нами пришли?

— Нет, — ответил Осокин, не сводя взгляда с фигур, сгрудившихся у двери. — Будите следующего. Как только я подам знак, бегите и прячьтесь.

— Что-то случилось? — Мужчина потер кулаком правый глаз.

— Нет. Пока нет.

— Но, судя по тону, может, — пробормотал мужчина и тронул за плечо спящего рядом крючконосого бородача в турецкой коже. — Юноша, проснитесь.

Тот пробудился мгновенно — сна ни в одном глазу, лицо злое, на щеке складка.

— Что надо? — поинтересовался без особой приязни.

— Будите следующего. Как только вот этот… ммм… этот молодой человек махнет рукой, сразу бежим.

— Куда? — не понял бородач.

— Прятаться бежим. Жизнь спасаем, — лаконично пояснил «кашемировый».

— А-а-а, — протянул тот. — Так бы и сказали. — Бородач повернулся, толкнул светловолосую молодящуюся даму в униформе. — Гражданочка, подъем. Конец света проспите.

— Боюсь, он уже наступил, — себе под нос заметил «кашемировый».

— Да ладно панику-то разводить, — отмахнулся бородач. — Нас хватятся через пару часов, самое большее. Дома или на работе. Вас не хватятся?

— Не думаю.

— Меня обязательно. Если я на службу не приду, там все встанет на фиг.

«Кашемировый» усмехнулся:

— Вы оптимистичны.

— Я серьезно, — убежденно ответил тот. — Или хотя бы взять мента этого, к примеру. Должны же в отделении заметить, что их сотрудник не вернулся. Подъедут, увидят, что творится на стоянке, вызовут подкрепление и вытащат нас отсюда.