— Вон они! — заорал Батяня.

Он, спотыкаясь и падая, спускался с высокого берега, направляясь к реке. Майор старался двигаться как можно быстрее. Лихачев, который был чуть поодаль, остановился и взглянул на открывшийся ему вид. Он словно окаменел. Его взору предстала мрачная картина разыгравшегося «ледового побоища» на реке Камчатка. Над рекой, словно туман, стоял огромный слой дыма. Сквозь него с трудом можно было разглядеть, что происходит. Повсюду валялись горящие куски вертолета. Капитан выругался и побежал вслед за Батяней. Майор, постоянно оглядываясь по сторонам, осторожно пробирался к горящей куче. Он жестом указывал Лихачеву направление, и они, прикрывая друг друга, наконец-то выбрались на лед. Батяня на ходу громко матерился, мысленно посылая все к чертям. Он винил себя за опоздание.

Выскочив на лед, Лавров принялся искать глазами хоть кого-нибудь уцелевшего. Он с силой расшвыривал обломки и выкрикивал имя Абакумова. Никто не отзывался. Лихачев последовал его примеру. Подойдя ближе к остаткам кабины, они увидели тело пилота. Тот был зажат между искореженными кусками железа. Его нога была как-то неестественно вывернута, глаза закрыты. Батяне на секунду показалось, что пилот еще жив, и он с яростью принялся разгребать обломки, пытаясь освободить пленника. Он изрезал себе руки об остро торчащие края, но, когда наконец добрался до тела, понял, что все было напрасно: пилот был уже мертв.

На всякий случай майор взял его за запястье и попытался прощупать пульс, но никаких признаков жизни не обнаружилось. Поиски прапорщика продолжались. Неожиданно послышался крик капитана. Подняв глаза, он увидел, как тот машет руками. Подбежав к нему, Батяня заметил Алешина, который был придавлен обломками. Перед смертью он все-таки пытался освободиться, но груда металла оказалась тяжелей.

— Еще один, — мрачно подытожил Батяня.

Лихачев со злостью пнул ногой полуразвалившийся винт. Тот со скрежетом накренился.

— Вот так разведывательная операция, — сквозь зубы процедил Лавров.

Он стоял, неподвижно глядя на морпеха. Ситуация явно вышла из-под контроля, и десантники прекрасно осознавали, что сейчас их могут точно так же обстрелять и в подобной ситуации они будут совершенно беспомощны. Батяня не отрываясь смотрел на скалу с многочисленными выступами, которая возвышалась прямо над ними. Это было почти идеальное место для обстрела.

— Смотри, — он указал на выступы Лихачеву, — по всей видимости, американцы устроили засаду и оттуда обстреляли вертолет. Неудивительно, что им ничего не смогли противопоставить. С такой позиции даже дети смогли бы легко угробить целое отделение спецназа. Правда, сейчас я сомневаюсь, что они вернутся. Однако не стоит здесь задерживаться. Единственное, на что есть надежда, так это то, что Абакумов все-таки жив. Мы должны найти его.

Они снова принялись осматривать место трагедии.

Абакумов, так и не добравшись до берега, лежал на спине. К нему медленно возвращалась сознание. Каждый кусочек тела словно пронзали тысячи острых гвоздей. Он с трудом поднял голову и увидел Батяню. Рядом с ним стоял Лихачев. Десантники переворачивали все вокруг. Они явно не замечали прапорщика.

Не в силах подняться, Абакумов попытался закричать, привлекая к себе внимание. Он лежал за отвалившимся хвостом вертолета, и, наверное, поэтому его не могли заметить. Абакумов открыл рот, собираясь позвать на помощь, но изо рта вылетело несколько совершенно нечеловеческих звуков. Он не мог даже говорить. Прапорщик еще раз попытался подать хоть какой-нибудь знак. Офицеры уже находились рядом, и были слышны их голоса. Осторожно пошевелив рукой, он взялся за кусок металла и принялся стучать, морщась от боли.

Батяня и Лихачев услышали стук и бросились в ту сторону. За обломками они увидели лежащего Абакумова. Батяня видел, как тяжело тот дышит, но обрадовался хотя бы тому, что он жив. Ясно было одно — прапорщик серьезно ранен. Теперь предстояло определить характер ранения. Лихачев, который имел неплохую медицинскую подготовку, аккуратно, согласно всем предписываемым в таких случаях правилам обращения с ранеными, перевернул Абакумова на спину. В районе груди раненого виднелось большое расплывшееся красное пятно.

— Ранение, по всей видимости, очень серьезное, — произнес капитан.

Батяня посмотрел на прапорщика, глаза которого были полузакрыты. Вдруг он увидел, как тот пришел в себя. С огромным усилием открыв глаза, Абакумов смотрел на Лаврова.

— Они забрали ее, — прошептал прапорщик и попытался осмотреться.

Шея не слушалась его, и он не смог даже повернуть голову.

Батяня догадался, что он имел в виду Анджелу, и развел руками.

— Мы их найдем, — коротко ответил десантник и, стараясь не выдавать своего волнения, произнес совсем банальную фразу: — Все будет хорошо. Мы тебя вытащим.

Прапорщик даже попытался улыбнуться, но это скорее было похоже на гримасу боли. Лихачев тем временем, разложив вокруг все свои медицинские принадлежности, находившиеся в аптечке, пытался оказать товарищу первую помощь. Он ножом разрезал куртку — снимать ее было слишком рискованно, у Абакумова могли быть еще какие-нибудь травмы. Капитан перевязал кровоточащую руку и остановил кровь. После этого он принялся осматривать пулевое ранение в области груди. Прапорщик, постанывая от боли, почти терял сознание. Батяня был рядом и пытался отвлечь его.

— На нас напали… — задыхаясь, пытался говорить Абакумов, — это были те же самые… морпехи.

Батяня внимательно слушал.

— Я так и думал, — прорычал он.

Абакумов скрипел зубами. Лавров оглянулся: вокруг никого не было видно. «Если они ушли за скалу, — подумал майор, — то нам их не догнать».

Капитан, расчищавший пространство для того, чтобы поудобней положить Абакумова, неожиданно наткнулся на странный предмет, присыпанный снегом. Он попытался его откопать и вскоре уже вертел в руках нож.

— Вот гляди-ка, что у меня за находка, — Лихачев передал находку Лаврову.

Тот внимательно, с видом профессионала повертел нож в руках. Майор неплохо разбирался в холодном оружии, что и положено каждому десантнику. Батяне не нужно было много времени, чтобы определить, что этот нож принадлежит кому-то из американцев.

— У нас таких в принципе быть не может, — бросил он капитану.

Прапорщик, увидев нож, неожиданно подхватился. Капитан еле удержал его.

— Это Анджелы, — прохрипел Абакумов. — Вы должны догнать их, иначе они скроются на самолете.

— В какой стороне? — Батяня наклонился ниже.

Прапорщик медленно поднял руку и указал в направлении скалы, возле которой была протоптана дорожка.

— Вы должны торопиться, — несмотря на балансирование между жизнью и смертью, не унимался он.

Лихачев, заматывавший руку раненого бинтом, взглянул на Батяню и тихо проговорил: