Мужчина коротко поцеловал меня в губы и подхватил на руки.

— Отдохни, малышка Афина, я сам о тебе позабочусь, — сообщил он, а затем иронично добавил. — Пропишу тебе постельный режим.

Глава 28

Пару дней спустя Армин запланировал для меня осмотр. Чтобы не двигать очередь пациентов, он решил привезти меня в клинику на час раньше. Мне жутко хотелось спать, но разве я могла хоть что-то возразить своему Доктору? Да, к тому же мне и самой не хотелось причинять неудобства пациентам.

— Готова к осмотру, малышка Афина? — Армин обнял меня сзади, едва за нами закрылась дверь его кабинета. — Я до сих пор не могу забыть тот первый осмотр и твои милые трусики, что так покорили меня.

Я зарделась от смущения. Кажется, что это было так давно, словно в прошлой жизни. Конечно, я бы и сейчас засмущалась, если бы Армин заглянул мне под платье. Но по крайней мере я не была бы в ужасе от его действий.

— Готова, — радостно кивнула я.

Сегодня я видела намного лучше, чем вчера. Черный силуэт Армина явно выделялся на фоне светлого кабинета. Так же появилось различие оттенков, и теперь я видела, что, например, шкаф темно-коричневого цвета, а кожаный табурет, на котором следует сидеть на приеме — бордовый. Прежде они виделись мне просто темными пятнами и все. Мне кажется, я даже могла различить эмоции на лице Армина: когда он хмурился, или когда улыбался. Его густые черные брови весьма красноречиво двигались и передавали настроение хозяина.

— Тогда пойдем, — не выпуская меня из объятий, Армин усадил меня на табурет и снова покрыл поцелуями мою шею.

Руками он прошелся вверх по плечам, а затем ухватил меня за две косички, которые сам мне утром заплел, и чуть потянул мою голову вниз.

— Тебе очень идут косы, — сообщил он, не желая отпускать меня. — Так и хочется взять тебя за них и…

Он не договорил, прекрасно понимая, что после этого уже не сможет остановиться, и осмотр придется отложить.

Мой Доктор помог мне втиснуться подбородком на подставку на щелевой лампе, и наконец отпустил меня.

— Широко открой глазки и постарайся не моргать, — приказал он уже с противоположной стороны лампы.

Я послушно раскрыла глаза и постаралась расслабиться. Хоть улучшение было очевидным, но все же я очень волновалась услышать неблагоприятный прогноз.

— Какая умничка, — неизвестно за что похвалил меня мой Доктор, и уже от одного этого я почувствовала, что завожусь.

С каждым днем я все больше желала моего врача и с интересом познавала его философию. Конечно, меня пугали его эксперименты. Каждый раз кажется, что вот сейчас он точно причинит боль или перейдет грань, но после я все равно убеждалась насколько Армин чутко ко мне относится. Как тонко умеет уловить мои ощущения, как точно довести до нужного состояния. И каждый раз превратить близость в волшебство.

— Афина? — хитро позвал меня врач. — О чем это моя пациентка задумалась?

— О Вас, — робко улыбнулась я, и томно опустила ресницы.

— Очень мило, — уже с ноткой строгости заговорил он. — Но ты должна делать то, что я тебе сказал: смотреть широко открытыми глазами и точно вперед. А ты витаешь в облаках.

— Простите, — я виновато потупилась и вновь села как полагается.

— Восстановление идет очень хорошо. Положительные эмоции явно пошли тебе на пользу, — сообщил Армин. — Повреждения уже едва заметны. Я назначу тебе операцию на сегодня.

— Сегодня?! — у меня разом кончился весь воздух в легких.

Конечно, я понимала, что операцию нужно провести как можно скорее. Но сегодня! Я была совсем морально к этому не готова. Меня словно второй раз сбила машина.

— Сегодня… — дрожащим голосом пробормотала я. — Доктор Армин… Можно не сегодня? Я… совсем…

— Нельзя, — отрезал он. — У меня есть окошко в одиннадцать тридцать. Один из моих пациентов так невовремя подцепил грипп, поэтому я поставлю тебя на его место.

— Но… Доктор Армин… мне разве не нужно было как-то подготовиться заранее? Сдать анализы или… что-то еще.

— Все, что нужно ты уже сделала, — мой врач был непреклонен. — Ты не позавтракала, несколько дней не носила очки или линзы, даже духами не пользовалась. Повреждения сетчатки уже никак не препятствуют операции. Поэтому нет причин откладывать.

Легкая дрожь тронула мои плечи.

Да, Армин прав. Но все же я не могла решиться.

— Моя трепетная малышка, — Армин вновь обнял меня сзади и помог встать с места. — Не бойся. Я не сделаю тебе больно. Я позабочусь о тебе как никто другой.

Но я уже ничего не слышала. Шум в ушах от волнения парализовал меня на месте.

Почему так страшно? Это ведь рядовая операция!

— Чшшшш, — Армин мягко зажал меня в объятьях. — Все хорошо. Неужели ты не доверяешь мне?

— Просто… — шмыгнула я. — Мне страшно.

— Я попрошу Гаю сейчас же приехать и посидеть с тобой, — сообщил мой врач. — Тебе нужна поддержка. Я же не покину тебя, пока не передам лично в руки твоей сестре. Успокоительное вколоть, к сожалению, уже не могу. Ты мне нужна «чистой». Но ты должна взять себя в руки. Договорились?

Я машинально кивнула и снова шмыгнула.

Почему же так страшно?! Где найти силы пройти через это? Кажется, я больше не хочу быть медиком.

— Твои сестры сейчас приедут, — сообщил мне Армин после разговора с Гаей. — Твоя мама тоже хотела приехать, но я посоветовал ей навестить тебя уже после операции. Мне кажется, с мамой ты не будешь чувствовать себя спокойно.

— Да… — рассеянно ответила я, толком даже не услышав, что сказал мой врач.

У меня пульс шумел в ушах, и я ничего не соображала.

— Малышка, — Армин прижал меня к груди. — Неужели ты думаешь, что я позволю себе неосторожность на твой счет? С тобой я буду втройне внимателен. И я постараюсь все сделать наилучшим образом.

— Доктор Армин… — я снова практически ничего не поняла из его слов. — Скажите, это очень больно?

— Не волнуйся, — он ласково погладил меня по волосам. — Немножко больно будет всего две-три секунды на каждом глазике. Но ты справишься.

Из всей его речи я уловила только «больно будет» и у меня задрожали пальцы на руках.

— А наркоз? — с надеждой спросила я. — Будет хоть какой-нибудь наркоз?

— Я закапаю тебе глазки специальными замораживающими каплями, но сам наркоз на таких операциях не используется, — он терпеливо объяснял мне все как маленькому ребенку. — Уверяю тебя это не очень больно.

«Очень больно» — осело в моей голове, и мне показалось. Что