происходило в сорок первом году. Если они хотели усыновить сироту, то все только рады были им помочь…

В Айрис боролись разочарование и радость: разочарование от того, что ничего не нашлось, а радость от того, что это доказывало: с усыновлением дело действительно было нечисто!

— А если обратиться в это самое общество призрения? — предложила она. — У них могли сохраниться записи.

— Его не существует. Есть общество с таким же названием, основанное англиканской церковью, а католического нет и никогда не было.

— Но как это возможно? Если не было такого общества, то как оформили документы?

Годдард дёрнул плечом:

— Пришли всеми уважаемые Вентворты и с ними священник. Разумеется, никто не стал проверять. Поверили, что такое общество действительно существует.

— Можно обратиться в Сомерсет-Хауз¹. Фернсби — редкая фамилия. Думаю, они смогут найти и Руперта, и его родителей.

— Я уже отправил туда запрос. Ни в Олд-Форде, ни в Ист-Энде, ни в Лондоне вообще не нашлось Фернсби. Но да, фамилия редкая, так что Сомерсет — Хауз поищет для нас Фернсби в других графствах. Правда, это займёт какое-то время… — Годдард усмехнулся: — Надеюсь, он не шотландец. И что Вентворты не выдумали это имя.

— Но что они так хотели скрыть? — задумчиво произнесла Айрис.

— Возможно, ничего особенного. Приёмные родители обычно не хотят, чтобы настоящие мать и отец знали, где найти ребёнка.

Айрис покачала головой: она была уверена, что всё гораздо запутаннее.

— Но приехал я сюда не за этим, — сказал Годдард. — Хочу, чтобы вы кое на что посмотрели.

Он подошёл к дивану, взял оставленную на нём папку и раскрыл:

— Подойдите сюда, мисс Бирн, не хочу лишний раз его шевелить.

В папке под слоем плотного полиэтилена лежал ветхий лист бумаги, вернее, две трети листа, так много в нём было дыр, больших и маленьких. Тем не менее, в тех местах, где он был целым, виднелись ряды слов. Бумага побурела, чернила побледнели, так что прочитать что-то было практически невозможно. Строки письма походили скорее на узоры, чем на слова.

— Вы узнаёте почерк? — спросил Годдард.

Как ни странно, несмотря на то, что букв было не разобрать, рисунок почерка легко считывался. Айрис не сомневалась, что если бы ей дали пятьдесят листов с образцами почерка, она легко бы нашла для этого пару. И ей казалось, что она этот почерк видела… Но где? Когда?

— Нет, — ответила она.

Она не была уверена, что видела именно этот почерк. К тому же, всё равно понятия не имела, где она его встречала.

— Вы были моей последней надеждой. Я показал его всем в доме. Никто не узнал.

— Это письмо, которое нашли у леди Клементины? — Айрис даже немного попятилась назад.

Листок, который шесть лет пролежал рядом с трупом в кармане юбки. Брррр…

— Да, это оно. К сожалению, мы смогли прочитать только: «важный», «15» и «боюсь». Поэтому я и решил обратиться к вам. Вы сказали, что имеете опыт чтения таких документов.

Айрис кивнула:

— Вы можете положить на тот стол? Тут темновато.

Она долго рассматривала листок, а потом начала указывать пальцем на слова:

— Прибыл вчера. Важный. Вот здесь дыра, но это очень редкое сочетание букв. Я бы сказала, что это кусочек от слова «лейтенант». Так, дальше… Дом. Занимаюсь или занимается. Сложности. Ухаживать. 15. Деревня. Опасный. Боюсь за него. Остальное слишком сильно повреждено… И вот здесь, если вы заметили, видно заглавную букву К. Судя по тому, как близко находится предыдущая буква, эта К стоит не в начале предложения, а в середине. Вполне вероятно, что это имя. Например, Клементина.

— Я впечатлён, — сказал Годдард, пристально рассматривая Айрис.

— Только вряд ли это вам поможет.

— Да. Письмо, написанное неизвестно кем неизвестно кому. Слова, из которых ничего не складывается. Я планирую отправить его в Лондон, возможно, там найдут способ восстановить чернила.

— Знаете, что? — воскликнула Айрис. — Свяжитесь с профессором Фицджеймсом из Мертонского колледжа! Он изучает старинные манускрипты и просвечивает страницы или что-то вроде того.

— Попробую, если химики в Скотленд-Ярде окажутся бессильны. Спасибо за совет!

— Спасибо, что не отбрасываете сразу мои идеи.

Годдард кивнул головой и улыбнулся.

Айрис улыбнулась в ответ. Инспектора полиции представлялись ей куда менее приятными людьми.

Когда Годдард ушёл, Айрис достала из ящика стола толстый журнал в плотной кожаной обложке.

За месяц с небольшим она просмотрела и описала 587 книг. Многие из них были с дарственными надписями и маргиналиями на полях. И в одной из них она уже встречала этот почерк. Больше ей негде его было увидеть, только здесь.

Если потребуется, она просмотрит заново все пятьсот с лишним книг, но найдёт ту самую.

___________________

¹ Сомерсет-Хауз — главный офис регистрации гражданских актов Англии и Уэльса; назывался так по зданию, построенному на участке, когда-то принадлежавшему графу Сомерсету.

Глава 13. Мария и Этельбурга

13 сентября 1964 года

Машина ехала мягко и плавно, за окном мелькали поля, церкви, дома — всё под ярко-голубым небом, которое бывает только осенью, в прохладные безоблачные дни. Полей становилось всё меньше, домов — всё больше, да и сами они росли, дорастая порой до гигантских ангаров, или зданий фабрик, или бесконечно длинных жилых комплексов. Они приближались к Лондону.

Дэвид Вентворт сам предложил Айрис подвезти её: он всё равно собирался туда по делам. Айрис не стала отказываться. Во-первых, ей был симпатичен Дэвид, во-вторых, кому захочется ехать поездом, если есть возможность прокатиться в быстрой и красивой машине со всем возможным комфортом?

Она думала, что Дэвид просто высадит её у церкви святых Марии и Этельбурги, а сам отправиться на встречи, но когда они сели в машину, Дэвид сказал, что пойдёт в церковь вместе с ней. Айрис обрадовалась: до сегодняшнего утра ей казалось, что только она всерьёз воспринимает письмо о «тайне». Дэвид помогал ей и отвечал на вопросы, но как будто больше из вежливости, а инспектор Годдард — ради того, чтобы соблюсти все формальности и провести расследование по всем направлениям, ничего не пропустив.

Айрис так и подмывало спросить у Дэвида, верит ли он в её теорию и связь убийства с усыновлением Руперта (хотя Айрис и сама временами в неё не верила), но она решила не искушать судьбу. Вдруг бы он ответил, что верит, но она бы по голосу поняла, что он лжёт. Лучше не портить себе настроение. Оно у Айрис впервые за много дней было хорошим. Правда, она опасалась, что эта бодрость вызвана не естественными причинами, а чрезмерным поеданием «виндзорских рыцарей». Миссис