Надо признаться, она безумно боялась замужества. Лейт не хотелось покидать родной дом ради какого-то малознакомого мужчины, которому придется отдать всю свою жизнь. Неизвестно еще, будет ли он добр к ней. Брат вон частенько поколачивал свою супругу, да еще и любил похвастаться перед родителями и Лейт ее покорностью. Старшая сестра, которой не слишком повезло с внешностью, вышла замуж за вдовца с выводком детей, да еще и своих родила. Сейчас у нее на руках имелось восемь отпрысков да попивающий муж, и она с трудом сводила концы с концами. О счастье, конечно, сестра и не вспоминала.

Она услышала, как внизу засуетились слуги, открывая ворота. Фургон, громыхая по камням, въехал во двор. Голос отца звучал неразборчиво, резко и требовательно, и Лейт торопливо выбежала из гостиной, страстно желая узнать последние новости.

Мать она застала на кухне. Там же оказался и отец, вручивший ей несколько узкогорлых кувшинов дорогого риалларского сахди.

— Привез я тебе твоего шелка, привез, — улыбаясь, замахал он руками, завидев дочь. — С трудом, между прочим, нашел. С чего ты взяла, что нужен именно красный… Ладно, возьми, я Хорту отдал…

Лейт побежала искать брата. Она собиралась сшить себе свадебную сорочку из красного шелка, по обычаю Риаллара, о котором рассказала ей одна старая знакомая. Только вот нужного материала не нашлось ни в Улле, ни в близлежащем Чареме. Пришлось слезно умолять отца, чтобы походил в Катрисе по базарам и лавкам. Хорт, смеясь и поддразнивая, отдал ей маленький легкий сверток. Лейт жадно развернула его. Тонкая, невесомая, полупрозрачная материя паутинкой струилась сквозь пальцы. Восхитительно… Отнеся ткань к себе, она, переполненная благодарностью, снова бросилась искать отца. Впрочем, они с матерью все еще разговаривали на кухне.

— …Дьявол знает что, — услышала она раздраженную реплику отца и замерла, не торопясь заходить. — Уже и в Катрисе неспокойно. С Карры валят толпы беженцев, и пешие, и конные, телега за телегой. Говорят, в столице чума. Болотница, то есть, — поправился он. — В Катрисе закрылось каждое второе святилище — хэльды все будто заснули. Королева Нэлла взбесилась! Велела поубивать всех илларов, уж непонятно, чем они ей навредили. Ярмарки в этот раз не было вообще, — Лейт услышала, как он двигает на кухне стулья и садится. Мать, судя по звукам, сама накрывала ему обед, отправив прислугу восвояси: новости, излагаемые отцом, были нерадостными, нечего простым людям слушать и пугаться заранее. Разнесут сплетни по всему городку, поднимут панику — так и до настоящей беды недалеко.

— В Неллиме, говорят, тоже неспокойно, — продолжал отец. — Корабли стоят. Иллары-то все попрятались. Мейр, говорят, сильно гневается. Через пролив ходить берутся только самые отчаянные. Штормов много, а илларов Мейра, чтобы шторм укротить или там Алые скалыобойти, все меньше и меньше. Королевские дружинники по ее приказу всех перерезали. А риалларцы, у которых, вроде, тишь да гладь, безумные деньги дерут за рейс, да и то, говорят, только до Нельского рейда, а дальше, мол, в шлюпочку и на веслах до причала, мы, мол, жить хотим.

— А как же Варден? — взволнованно спросила мать, словно подслушав мысли Лейт.

— Будем надеяться, что доедет, — ответил отец. — Хотел я с ним через Окно поговорить, да нет уже в Катрисе живых Окон. Завтра зайду в наш храм, спрошу, может, помогут. Все равно надо будет заглянуть, я же им больного привез…

Мать спросила его о чем-то, тихо и неразборчиво, Лейт не расслышала суть вопроса.

— Нет, не чумной, хотя кто его знает, — продолжил отец. — Язв вроде на нем не было. Подобрали утром на обратном пути, где-то между Картисом и граничной заставой. Валялся в канаве у дороги без сознания, труп трупом. Хорошо хоть захрипел, а то так и проехали бы мимо. Не пойми кто… Одежда городская, из недорогих, а сапоги — добротные. Чем-то на хильда похож. Я в храм заехал, что на окраине, так они на него глянули и сразу к хэльду Исцеление утащили. Не знаю, выжил ли. Может и правда чумной, — тут он надолго замолчал, видимо, отдав должное обеду. — Ты девке-то нашей ничего не рассказывай, перепугается еще сдуру-то. Приедет Ас-Варден, никуда не денется. Не мальчик он, штормов да болячек пугаться.

На следующее утро Лейт отпросилась у матери в святилище. Не в то, куда собирался отец — в другое, в противоположном конце города. Отпускать одну ее не хотели. Мать сухо поджала губы, услышав ее просьбу. Где это видано, чтобы дочь-невеста разгуливала по улицам накануне свадьбы одна-одинешенька, без сопровождения родственников. Лейт стала уговаривать Хорта, но тому отец приказал вместе с плотником подремонтировать фургон и заменить на нем тент, но дело пока находилось в зачаточной стадии. Солнце, несмотря на холодный зимний день, пригревало совсем по-весеннему, облака, набежавшие с утра, уплыли на юг, и даже город, холодный и сумрачный последнее время, казалось бы, оттаял и ожил. Объем работ брата явно не радовал, но у отца была тяжелая рука, и он, скрипя сердцем, отказался.

В конце концов вмешался отеци отпустил ее.

— Пусть уж прогуляется напоследок, помолится Тармил, да с родиной попрощается, — сказал он, оглядев дочь с ног до головы со смесью гордости и печали. — Поверь мне, там, куда она уедет, совсем другие берега.

— Хорошо, — сухо ответила мать. — Пусть идет. Только недолго. И еще, — она сурово посмотрела на дочь, — заговоришь с кем-нибудь по дороге — выпорю.

Лейт кивнула, пряча улыбку. Ей частенько доставалось от матери за любопытство и слишком живой нрав, но теперь-то она ничего ей не сделает. Не перед свадьбой же!

Городок Улле был частью Сторожевого Очага, расположенного на берегу Сарского моря южнее Пролива. В этих местах проходила граница Майра и Ард Эллара. Разбросанные вдоль скалистого побережья крохотные городки и харраны считались единым Очагом. Берег в этой части был высоким и обрывистым, ближайший порт — майрский Неллим — располагался в четырех днях пути в северо-западном направлении. Улицы и дома Улле раскинулись вдоль и вверх по скалистому берегу. Городок вырос в незапамятные времена рядом с древним маяком, на который ориентировались корабли, идущие по Проливу из северных портов Хильдайра и восточного Риаллара в южные гавани Ард Эллара и Ахтана.

С самого детства она с братьями и сестрами бегала смотреть на плывущие мимо корабли. Величественное это было зрелище: огромные и гордые, с яркими многоцветными парусами, или маленькие и юркие, они напоминали ей чудесных сказочных птиц. Пока братья гадали, какому порту принадлежит корабль, в ее воображении разыгрывались целые истории, полные отважных путешественников и прекрасных дев, жестоких колдунов и бесстрашных воителей. Ей очень хотелось когда-нибудь самой подняться на борт такого вот огромного парусника и увидеть, как проплывают мимо берега харраны и кихты, как медленно и неуклонно меняется земля за бортом. К ее великому сожалению, бывала она разве что в соседнем Катрисе, на ярмарке, в харранах, окружавших городок, да однажды — в гостях у старшего брата в Мениде. В Мениду они попали через хэльд Дверь, расположенный неподалеку от граничной заставы, и, как не хотелось Лейт попутешествовать по Тойренту, на самом деле, вся дорога заняла у них чуть меньше дня.