дальнейшем ему часто дают то же имя, он носит одежду покойного, в общем, своей собственной жизнью жить ему не удаётся. Для родителей он навсегда становится заменой потерянного, не имеет права быть собой.

– Жуть!

– С чем-то похожим я столкнулась недавно в работе. Ко мне на консультацию женщина привела дочку. Пятнадцать лет. Подростковый возраст, проблемы в детско-родительских отношениях. Я думала, всё как обычно.

– И? – Тимофей разгладил усы и бороду.

– Девочку терроризирует призрак мёртвой сестры.

– А подробнее? – он облокотился о стол.

– Её сестра болела. Умерла ещё до того, как вторая появилась на свет. Являлась очень редко, но в раннем детстве они играли вместе, остались воспоминания. А последние три года – приходит почти ежедневно. Сущность, кажется, довольно мерзкая. Устраивает сестре разные пакости, подставляет перед матерью.

– Как реагируют родители?

– Отец самоустранился, ушёл в работу. Думаю, ещё с момента смерти старшей дочери. А мать прессует младшую, старательно растит комплекс отличника, постоянно попрекает несовершенством, ставя во всём в пример умершую дочь.

– И как девочка справляется?

– С трудом. Если бы дело ограничивалось испорченной одеждой, или спрятанными ключами. Но сестра наносит ей реальный вред, Полянский! Я своими глазами видела следы от зубов! Жуткие шрамы! Вот, послушайте!

София положила перед ним телефон, включила диктофонную запись беседы. А потом потянулась к сумочке, достала сложенный листок и протянула ему.

– И вот. Она нарисовала. Сказала, что это Лёля…

София ушла через полчаса. Оставила ему рисунок, переслала запись первой сессии с подростком. Тимофей пообещал подумать. Ему не очень хотелось ввязываться в это неприятное дело. Хотя случай, во многом, интересный. Договорились о встрече на другой день.

Когда она выходила, на этаж приехал лифт, София пошла пешком по лестнице, а из лифта вышел лохматый Краснов с сумкой через плечо. Полянский предупредил его о времени, когда вернётся в город, разрешил зайти в гости и посмотреть книгу о композиции. Образования парнишке не хватает катастрофически, но линию чувствует хорошо, кажется, графика ему ближе, чем живопись.

Костик проводил заинтересованным взглядом девушку. И, обернувшись к Полянскому, стоявшему в дверях, поднял руку с большим пальцем. «Класс!».

– Шикарная шмара! – с видом знатока кивнул мальчишка.

– За языком последи, щегол! – недовольно поморщился Тимофей. – Где понабрался-то?

– Это из книжки. Мне Светлана Геннадьевна дала, пока каникулы, то, да сё, – Костик качнул сумкой: – Я альбом купил.

– Ладно. Заходи! – махнул рукой Полянский.

Краснов сложил вещи в прихожей и развязывал шнурки на разбитых кроссовках. Покосился на Тимофея.

– Только не светит вам…

– В смысле? Ты о чём? – он наклонил голову.

– Ну, в смысле, с ней…

– Почему?

– Красивая! И, вообще... Ну, вот, сколько ей лет?

– Двадцать семь.

– А вам?

– Сорок шесть. И что?

– И всё! – Костик пожал плечами и закатил глаза, состроив бесовскую гримасу.

– Слышь! Ты чего-то разговорился, жеребёнок! Марш на кухню. Чашки помой. Смотри, не грохни ничего!

5.

София соскучилась без подруги, и была рада пересечься с Катей в фитнес-клубе, где они занимались у одного инструктора. В этом году Катя – блондинка, мягкие локоны плотно подхвачены сиреневой повязкой. После тренировки девушки полчаса плавали в бассейне, а теперь, укутанные в халаты, пили травяной чай после сауны.

– А я тебе говорю, что мужа надо хватать, пока свеженькая! После тридцати тоже можно, но придётся уже сильнее вкладываться! – поучала её Катерина. – Ты же видела моего Всеволода! Скажи, классный вариант?

– Не, Кать. Я живое мясо люблю, покрепче. Папики – не мой формат, – София осторожно покачала головой, чтоб не размоталось полотенце на волосах.

– Ну и зря! Для чего годятся твои прокаченные няшки? Есть с его замечательного торса суши, которые ты сама же и купила?

– Кать!

– Я-то реально на жизнь смотрю! Поэтому инвестиции делаю в красоту и здоровье. Сначала надо мужа поймать. А там, глядишь, овдовею, так вообще жизнь попрёт! Буду содержать двух-трёх стриптизёров!

– Вот, видишь, Кать, я пошла путём покороче, я сразу со стриптизёров начала! – подруги расхохотались.

Они уже переодевались, когда София получила сообщение: Полянский ждал её в холле, заехал, как и договаривались.

– С работы? – обернулась от зеркала Катя.

– Не. Малдер с Кутузовского, – пробурчала София.

«Надо было так его в контактах и записать, прикольно смотрелось бы!».

– Кто?

– Это друг нашего Шубина. Я ему по работе немного помогала. У него на телефоне «Секретные материалы» играют при звонке. И вообще, всякой потусторонней хренью увлекается.

Ей вспомнилась окровавленная ухмылка простреленного лица полумёртвого Лёни Радина перед тем, как демон выбросил тело в окно. Софию передёрнуло в ознобе.

«Неужели я совсем недавно пережила этот ужас!?».

На прошлой неделе она была у Кравченко. Капитана прооперировали. Восстанавливается хорошо, лежит такой небритый, несчастный. Похудел и всё твердит, как соскучился.

– А почему «с Кутузовского»? – прервала её размышления Катя.

– Живёт он на Кутузовском, недалеко от Киевской. В сталинке у бульвара.

– Своя? Или снимает?

– Вроде своя. Наверное, после родителей осталась.

– Фига себе у тебя заначка в сумочке! – с уважением кивала головой подруга.

– Неа. Совсем не мой сорт травы, как говорится.

– Познакомишь?

Софию чуть озадачила просьба Кати. С одной стороны, она всегда высмеивала нацеленную на выгодное замужество подружку. С другой, поймала себя на том, что не желает делиться.

«Кого делить? Полянского? Я ревную заинтересовавшуюся подругу? Нет, ну на фиг! Никого никому я не уступаю! Мне-то он не сдался ни разу, а Катьке может и сгодится! Как раз тюлень в её вкусе!».

Они спустились к стойке регистратора на первом этаже. София всё же отметила про себя, что чёрная рубашка идёт с серым костюмом Полянскому больше, чем белая. Как-то строже и стройнее смотрится.

– Добрый день, София.

– Здравствуйте. А это моя подруга. Катерина.

– Полянский, – скромно кивнул он, и второй подбородок смял на секунду воротник рубашки.

– Очень приятно! – проворковала Катя, подавая руку. – Соня столько о вас рассказывала!

– Да что вы говорите? – сделал он удивлённые глаза. – Любопытно было бы послушать!

Легко пожимая протянутые пальчики, смеясь, он глянул на Софию. Она почувствовала, что краснеет, стало жарко.

– О! Не волнуйтесь! Только хорошее! – заверила Катя.

– Надеюсь! – усмехнулся он. –