Давно наступил вечер, но белые ночи не давали темноте ни малейшего шанса. Слышно, как вдалеке прошёл поезд. Полянский в растянутой кофте сидел на крыльце с чашкой горячего чая в руках. Замечательное ощущение пустой головы. Никаких мыслей, только в одиночестве он чувствовал такую свободу. Всего раз он привозил сюда Николь, но быстро понял, что такой отдых ему не подходит. Нужен был покой, чтобы никто не отвлекал и не раздражал. Ника молча приняла его решение, и дальше они встречались только в Москве. Но он всё же скучал без неё…

Это было лет восемь назад. Шубин только открыл свою клинику. Долго и упорно работал на имя и профессиональную репутацию. Засветился на нескольких телешоу с экспертным мнением.

Лиза Шубина, они с Иваном поженились ещё на третьем курсе, хороший специалист, но лучший администратор, чем муж. Повоевала с Минздравом, получила лицензию и довела до ума запущенное здание. Она решала вопросы с документами, согласованием, налогами, рекламой и поиском спонсоров.

Подбором персонала Шубин занимался лично. Качество работы и высокая подтверждённая квалификация были первейшим и важнейшим критерием. За это Тимофей уважал его с первого дня знакомства. И был рад, что психиатр получил возможность реализовать давний проект. Следующей мечтой по списку числился загородный центр реабилитации с обихоженным участком лесопарка, хорошим коечным фондом и выездной бригадой. Об этом Шубин много говорил на скромной презентации.

Прийти на такое камерное мероприятие в сопровождении высокой стройной блондинки показалось неплохой идеей. За белизну и прозрачную хрупкость Николь ценили и часто заказывали уроженцы горных республик. Это были клиенты состоятельные и темпераментные, уставшие от яркой и громкой красоты своих черноглазых и темноволосых жён. Именно у такого Самвела тогда Полянский перекупил свою подругу на несколько дней, перебив цену.

Народ толпился. Несколько журналистов, по аккредитации прорвавшихся на фуршет, разговаривали с врачами, делали фото. Иван Александрович давал интервью, был уверен и вальяжен. Доктор держал себя в форме, регулярно посещал спортзал. Плюс пробежки с собакой по утрам. Костюм и сорочка с галстуком были ему непривычны, хоть и сидели хорошо.

Полянский в тёмно-синей тройке в тончайшую серую полоску задумчиво и плавно обходил зал, прислушиваясь к разговорам и наблюдая за людьми. Ему было сложно смешаться с публикой. Заметил, как увлечённо беседовал Шубин с Никой, прелестная девушка не могла не привлечь внимание хозяина праздника. Чуть позже, когда она отошла рассмотреть декоративный водопад, бегущий по стеклянной стене в холле, Тимофей поздравил друга.

– Отлично отремонтировался, Иван Александрович! Клиника – просто моё почтение! – он пожал доктору руку и легко хлопнул по плечу. Дистанция между ними как между терапевтом и пациентом давно стёрлась.

– Твоими молитвами! Глядишь, и пойдёт дело потихоньку! – улыбнулся Шубин, и подмигнул. – Смотрю, ты тоже времени не теряешь. Шикарную модельку привёл! Перевоспитываешь?

– Нет. У нас любой труд в почёте. Из этой эскорт ничем уже не вывести. Да ей это и не нужно, – покачал головой Полянский.

Он взял у проходящего по залу официанта два узких стакана с минеральной водой. Ни Тимофей, ни Иван не пили алкоголя. Психиатр снова оглянулся на Николь.

– Да ладно, всё получится! Молодая ещё, профессии смущается. И стержень внутренний есть. Рассказывала мне сейчас, как посылает родителям деньги на содержание младшего брата. Мол, хочет его сюда перевезти, как в школу пойдёт. Справляется девчонка!

– Не справляется, – хладнокровно отрезал Тимофей.

– Почему? – повернулся к нему Шубин.

– Потому что брат у неё умер два года назад. Родители по синьке пожар устроили, про ребёнка не вспомнили. Задохнулся в дыму, – Полянский глянул сверху вниз на психиатра и звякнул о его стакан своим. – Будь здоров!

Друг, уставившись на него и приоткрыв рот, несколько секунд только сосредоточенно моргал, потом тоже нервно хлопнул минералки.

– Вот умеешь ты, Тима, настроение поднять! – наконец выдохнул он, бросил взгляд на худенькую блондинку. – Она знает?

– Конечно, знает. Отрицание, подавленные воспоминания, вытесненные психотравмы, придуманная реальность. В общем, всё, как ты любишь.

– Подожди, а деньги? Она что, этих алкоголиков кормит? После того, что случилось?

– Нет. Я ей счёт открыл. Сама себе откладывает. Будет подушка безопасности к заслуженной пенсии. А брату она иногда открытки и подарки посылает.

– Как ты живёшь с этим?! – ошеломлённо покачал головой Шубин.

– Уж кому, как не тебе знать, как я с этим живу! – грустно улыбнулся Полянский.

3.

София рассматривала посетителей, пока мать и дочь заполняли опросники. Галина Александровна Хромова, ухоженная приятная женщина, неделю назад приходила на первую консультацию одна. Запрос «вы же специалист, сделайте мне ребёнка удобным и управляемым» читался бегущей строкой на лбу. София не сразу убедила её привести дочку с собой в следующий раз. Так странно объяснять взрослому человеку, что психолог не ставит диагнозов и не выдаёт рецептов на волшебные таблетки, решающие все проблемы.

Да, у Юли сложный возраст. Пятнадцать лет. Но эмоционального контакта между ними не хватает, и подросток не виноват в этом. Разрешение на общение ребёнка с психологом от официального представителя получено, подписано матерью, лежит в папке. Можно работать.

Так. Перепады настроения, конфликтность, агрессия, лживость. Вполне ожидаемо: суицидные наклонности, проблемы с учёбой, самоповреждение. Немного из ряда выбивается фобия: девочка постоянно включает свет, не спит в темноте. Вообще наблюдаются проблемы со сном: учителя не раз сообщали родителям, что ребёнок засыпает на уроках.

София делала отметки на полях анкет, выделяя противоречия и акценты.

– Юля! Расскажи всё, доктор тебе поможет справиться! – нажимала мать.

– Галина Александровна…

– Пусть она про своё враньё бесконечное расскажет! Пусть покажет, что со своими руками сделала! Мне в школе уже предлагают на домашнее обучение её перевести!..

– Галина Александровна! Мы переговорим с Юлей. А вы пока подождите в холле, там автомат с кофе есть, – максимально вежливо прервала её София.

– Но вы же мне потом всё расскажете?

– Только когда у меня будут рекомендации для вас, как родителя. Остальное остаётся здесь.

Девочка в чёрном худи впервые подняла на неё глаза и взглянула с интересом. София ободряюще улыбнулась ей. Светло-русые волосы подростка тонированы оттеночным бирюзовым шампунем. Она ищет себя и пытается выстроить границы своей реальности. Всё нормально! И протест – это тоже нормально! София положила на стол между ними телефон.

– Ты не против записи нашего разговора?

– Вы ничего не будете ей