шифрования данных. Противоречия существовали уже больше года — с момента появления iOS 8 в конце 2014 года.

Эта операционная система обеспечивала намного более сильную защиту, чем все предыдущие. Пользовательским паролем были зашифрованы все данные: телефонные звонки, сообщения, фотографии, контакты и так далее. Шифрование было настолько сильным, что его не могли взломать даже в самой Apple. Компания не могла получить доступ к закрытым устройствам с iOS 8 даже по распоряжению правоохранительных органов, при этом более ранние устройства были гораздо уязвимее для различных способов взлома. «В отличие от наших конкурентов, Apple не может обойти ваш пароль и, следовательно, не имеет доступа к вашим данным, — сообщалось на сайте компании. — Таким образом, мы не имеем технической возможности выполнять распоряжения государственных органов об извлечении данных из имеющихся в их распоряжении устройств с iOS 8»[521].

Из-за обновления операционной системы расследования стали регулярно заходить в тупик. Через два дня после письма Кука по поводу теракта в Сан-Бернардино на официальной пресс-конференции властей в Нью-Йорке было заявлено, что заблокированные айфоны мешают расследованию 175 дел. Уже более года на Apple оказывалось по этому поводу давление на уровне правительства страны. «Когда ФБР отправило запрос по делу Сан-Бернардино, я думаю, многие решили, что начинается что-то серьезное, — сказал Сьюэлл. — Однако на самом деле к этому вел долгий путь, и окончательному решению директора ФБР Джеймса Коми предшествовало много событий»[522].

Сьюэлл сообщил, что и он, и Кук, и другие члены юридического отдела Apple неоднократно встречались с руководителями ФБР, Министерства юстиции и генеральным прокурором как в Вашингтоне, так и в Купертино. Представители Apple беседовали не только с Джеймсом Коми, но и с его предшественником Бобом Мюллером, а также с генеральным прокурором Эриком Холдером, генеральным прокурором Лореттой Линч и ее заместителем Сэлли Йейтс[523].

На встрече с Эриком Холдером и Джимом Коулом — в то время заместителем генерального прокурора — в конце 2014 года агенты ФБР заявили Куку и Сьюэллу, что «заинтересованы в массовом доступе к телефонам». Это было задолго до теракта в Сан-Бернардино, и Apple сразу недвусмысленно дала понять, что не собирается предоставлять спецслужбам возможность взламывать устройства частных пользователей. Кук и Сьюэлл сказали тогда, что «компания, которая заботится прежде всего о защите граждан, не считает такой запрос уместным». Аналогичные беседы состоялись с Лореттой Линч и Сэлли Йейтс.

По словам Сьюэлла, во время этих дискуссий было понятно, что некоторых представителей правоохранительных органов не убеждают доводы о благе общества в целом. У других представителей закона такая позиция вызывала понимание, но они тем не менее настаивали, что для расследования дел им нужен доступ к информации. По словам Сьюэлла, Кук непреклонно отстаивал свою позицию: безопасность и частная жизнь превыше всего. Любой отход от этого краеугольного камня может стать очень опасным. Если создать бэкдор, через него можно легко организовать утечку данных, кражи, злоупотребления[524].

Когда случился теракт в Сан-Бернардино, в этом деле увидели шанс выкрутить компании руки. «У ФБР было ощущение, что это идеальный случай, — полагал Сьюэлл. — Произошло трагическое событие. Есть мертвый террорист. Есть его телефон. Пришло время провернуть это дело. И в этот момент ФБР посылает нам запрос о создании бэкдора»[525].

Буря негодования

Прогноз Кука и его соратников сбылся: после судебного предписания в СМИ разыгралась настоящая буря негодования. Эта история на неделю стала главной темой новостей и продолжала появляться в заголовках еще два месяца. Позиция Apple вызвала резкое осуждение со стороны правоохранительных органов, политиков и экспертов[526]. Например, сенатор Дайэнн Файнстайн — представитель Демократической партии из Калифорнии и глава Комитета по разведке Сената США — призвала Apple помочь разобраться с «террористическим актом в моем штате» и пригрозила принять законодательные меры.

На пресс-конференции на Манхэттене Уильям Брэттон, комиссар Департамента полиции Нью-Йорка, тоже раскритиковал политику Apple. «У него в руках был телефон — улика в расследовании убийства двух полицейских. Несмотря на судебное постановление, у нас нет доступа к этому айфону, — сказал он собравшимся журналистам. — Два моих сотрудника расстреляны, а дело стоит на месте из-за того, что мы не можем в него заглянуть»[527].

Спустя несколько дней Дональд Трамп, тогда кандидат в президенты, на митинге в городке Полис Айленд в Южной Каролине призвал бойкотировать Apple и даже обвинил Кука в политической ангажированности: «Тим Кук, похоже, хочет провернуть какой-то номер — наверное, показать, какой он либеральный»[528]. Чтобы сыграть на свою консервативную аудиторию, Трамп изображал Кука «плохим парнем» — либералом. Он использовал тактику запугивания и пытался показать, что Apple на одной стороне с террористами. Он продолжил нападки в своем Twitter и вновь призвал бойкотировать компанию до тех пор, пока она не предоставит ФБР нужную информацию.

Учитывая, сколько политиков и чиновников выступили против Apple, американская общественность тоже была настроена негативно. Согласно опросу, проведенному исследовательским центром Pew[529], 51% американцев полагали, что Apple должна взломать iPhone ради содействия ФБР. Позицию Кука поддерживали только 38% опрошенных. Однако спустя несколько дней были опубликованы данные опроса Reuters/Ipsos: 46% респондентов поддержали Apple, 35% — выразили несогласие с позицией компании, а примерно 20% опрошенных затруднились ответить[530]. Разницу в данных связывали[531] с формулировкой вопроса: в первом случае он содержал меньше информации о позиции Apple и выглядел предвзятым. К аналогичным выводам привел анализ эмодзи в социальных сетях. Маркетинговая компания Convince & Convert изучила положительные и отрицательные «смайлики» в твитах[532] — улыбки, хмурые лица, аплодисменты, пальцы вверх, пальцы вниз, — и разрыв между сторонниками Apple и теми, кто поддержал позицию ФБР, оказался небольшим. Это не очень научный подход, но было очевидно, что общество разделено. Ситуация была беспрецедентная, и многие не знали, что думать по этому поводу.

В конце концов все оказалось совсем не так плохо. Позиция Кука, видимо, определенным образом повлияла на общественное мнение. Например, твиты Трампа вызывали полярные реакции, но в сотнях комментариев к ним граждане в целом защищали Apple. В одном из комментариев было написано: «Бойкотировать продукты Apple абсурдно. Взломают один телефон, и ни у кого не будет частной жизни. Правительству нельзя доверять!»

В поддержку Кука и Apple выступили и несколько высокопоставленных фигур[533], в том числе CEO Facebook Марк Цукерберг, CEO Google Сундар Пичаи, CEO Twitter Джек Дорси и Эдвард Сноуден — человек, предавший гласности секреты Агентства национальной безопасности. Редакционная коллегия New York Times тоже встала на сторону Apple. В статье под заголовком «Почему Apple правильно оспаривает распоряжение помочь ФБР» газета писала: «Велики шансы, что такого рода закон, призванный упростить работу