Инкуб рывком поднял рыжую с колен и почему-то скривился, глядя в её глаза. Развернул от себя и скомандовал.

— Подставляй задницу.

— Но я… никогда…

— Заткнись.

Девка неловко расставила ноги, держась за раковину перед собой.

— Ну-ка, разведи свои булки.

Рискуя упасть, рыжая послушалась, и демон удовлетворённо кивнул открывшемуся сзади развратному виду.

Торопливо поелозив пальцами у неё между ног, он наспех смазал смуглый кружок между разведённых ягодиц её же влагой и, наконец, ворвался в тугое пространство.

— А-ах! — взвизгнула та.

Не останавливаясь, Харлей хрипло приказал брюнетке, что по-прежнему сидела у его ног с отъехавшим выражением на смазливом личике.

— Заткни ей рот.

Охотница не сразу поняла, что от неё хотят. Даже такой, унизительный и торопливый секс с высшим демоном превзошёл все её ожидания. Такой силы оргазма она не испытывала за всю свою жизнь, принимая во внимание даже период подростковой гиперсексуальности, когда просиживала в душе часами, силясь избавиться от воздействия бушующих гормонов.

Посмотрев на инкуба мутными, ошалевшими глазами, она потрясла головой, начиная постепенно соображать, чего от неё хотят. Затем послушно поднялась и зажала подруге рот ладонью. Стоны рыжей и хриплое дыхание инкуба, вид подпрыгивающей попки и вколачивающегося в неё члена, — картина, представшая прямо перед её лицом была настолько бесстыжей и развратной, что охотница завелась снова, так сказать, с пол оборота.

Демон хмыкнул, ощутив новый приток эмоций. По-прежнему приторных и липких, но что поделать. Тех, что так необходимы, ему всё равно не получить.

Осознание, что даже сейчас, в такой, казалось бы, удачный и вообще охрененный момент он продолжает думать о проклятой маленькой лгунье, заставила осатанеть.

Приказав на этот раз брюнетке забраться на мраморную раковину, нагретую попкой подруги, он парой касаний помог той кончить снова. К своему удивлению, кончила и рыжая охотница, причём так бурно, что приложилась головой о стену и осела на внезапно отказавших ногах.

Он взял их ещё по пару раз каждую, соперемежая трах с минетом и приказами сучкам поласкать друг друга, в то время, как поочерёдно вдалбливался в их податливые тела.

Они послушно отсасывали по очереди и одновременно, поворачивались, прогибались в пояснице, тёрлись сиськами друг о друга и о его член, совершенно ошалевшие, затраханные, просили ещё и ещё.

Наравне с тяжестью во всём теле и кратковременным облегчением, Харлей чувствовал злость. Внутренний демон был по-прежнему голоден и инкуб понимал, что этот голод не помогла бы одолеть сейчас ни игровая комната с десятком профессионалок, обряженных в кожаную сбрую, ни даже Сады Наслаждений. Те самые, что в Обители Огненных Земель, священное место демонов, где живут суккубы: защищённые от всего мира демоны обольщения. Сады Наслаждений — место, где воздух, напоённый чувственными радостями плоти, взрывается и звенит от наслаждения каждую секунду. Куда допускаются только самые сильные, самые достойные демоны для того, чтобы получить инициацию от жриц любви…

Харлей чувствовал себя обманутым.

И полным подонком.

А ещё, пожалуй, круглым дураком, потому что никого другого, кроме себя, винить в этом паскудном состоянии не было. Он хотел бы винить гарпию, но сейчас отчего-то чувствовал себя не вправе даже думать о ней.

Правда, она была с этим не согласна и не покидала его мыслей с мстительным удовольствием садистки.

— Свинья, — звучал в голове её звонкий презрительный голос. — Свинья ты противная…

Опустошённый, но не насытившийся (мерзостное сочетание), демон кое-как привёл себя в порядок и покинул уборную.

Возвращаться к гарпии он не мог. Просто не мог.

Он вышел в тамбур и замер, припав лбом к стеклу.

Мимо проносился прекрасный подводный мир, мелькали разноцветные рыбы самых разных размеров, с плавниками и хвостами всех возможных форм, тянулись колышущиеся леса водорослей. Встречались и ундины с тритонами. Упираясь ладонями в прозрачные стенки тоннеля, они балансировали на хвостах, и, в свою очередь, вглядывались в окна летящего мимо экспресса.

Одна из них встретилась взглядом с демоном и успела даже помахать ему рукой, белозубо скалясь.

Демон отвернулся и, прижимаясь к окну спиной, сполз на пол.

Проклятье инкубов! Он поступил правильно! Его внутреннему демону нужна пища! Низшие — и есть пища для таких, как он. И эта белокурая крылатая ничем не лучше!

Черти драные! Да ведь он ничего ей не обещал! Да и она… не сказать, чтобы рада была их вынужденному партнёрству… Она не скрывала, что ненавидит демонов, презирает их, особенно инкубов…

Почему же тогда на душе мерзко, а мир поблек, словно кто-то высосал из него краски?

Глава 23

— Дерьмовый день?

Не дожидаясь приглашения рядом опустилась девочка-подросток. Волчица, понял инкуб по ауре и резковатым чертам, впрочем, довольно-таки миловидного лица. Лоб пересекает плетенка с этническими узорами, на обеих руках разноцветные фенечки. Худенькая, мосластая, смешно лопоухая и по-подростковому несграбная.

Инкуб нахмурился.

— Дерьмовей некуда.

Девчушка хмыкнула и пожала острыми плечами, словно поняла.

— Думаю, у меня есть кое-что, что тебя порадует, демон.

Харлей даже поперхнулся. Чего-чего, а склонности к педофилии инкуб за собой не замечал. И презирал оную в других. Может, виной всему была Мэд, племянница матери? Девчонке не так давно стукнуло тринадцать, она как раз вступила в пору превращения из гусеницы в мотылька и демон готов был крушить челюсти всех, кто капает слюнями вслед юной пантере.

Да что ж за день сегодня такой?! — взвыл про себя демон, вслух же сказал:

— Да пошла ты.

Волчица не обиделась, только плечами пожала и посмотрела на него так, словно он с луны упал.

— Пиндец вы, инкубы, чокнутые. Думаешь, все вот так за здрасти прям из штанов выпрыгнуть готовы при виде вас, таких непальцем деланных? — и презрительно сплюнула прямо на пол, нахалка.

Инкуб вспомнил, что буквально несколько минут назад происходило в туалете и уязвлённо пробубнил:

— Как-то знаешь, смел надеяться.

И тут же прикусил язык, чувствуя себя полным болваном.

Потому что прозвучало двояко. И вообще, одно дело — чуть возгордится от того, что к тебе льнёт малолетка, но совсем другое — когда сам сбуровишь что-то эдакое, что можно понять совершенно превратно. Сам бы за такое по отношению к той же Мэдлин прибил бы.

Девчонка шмыгнула носом.

— У меня, знаешь ли, парень есть.