На следующий день Онгора приказал своим мальчикам преобразить облюбованное им место в сельскую идиллию. Ушло немало времени на доставку материалов и украшений, а потому день был на исходе, когда Онгора, удовлетворенный уже сделанным, отправился домой примеривать шляпы. Мальчики остались завершить работу, а главное – подвесить к суку качели, веревки которых им предстояло перевить лентами, а затем убрать мусор и вечером доложить ему об окончании.

Мальчики обнаружили некоторые свидетельства обитаемости хижины и встали в тупик, поскольку ничего, что могло бы послужить постелью, не было и в помине. Если же городские мальчишки пользовались хижиной как временным убежищем, то где осколки ружейных кремней и скрутки пороха, чтобы пугать голубей и друг друга? И еще одна странность: хижина выглядела на редкость опрятной – пол подметен, за дверью связанный из прутьев веник. Простой глиняный кувшин для воды, свеча с тщательно снятым нагаром, и – совсем уж странность – расстеленные на столе лохмотья флага. Меблировка была простейшая: стул, стол, скамейка для домашней утвари и еще один предмет, особенно распаливший их любопытство. Чучело – мешок из рогожи, туго набитый опилками и подвешенный к шесту. Руки ему заменяла привязанная горизонтально жердь. Еще один мешок, неуклюже прикрепленный сверху, служил чучелу головой. Хижина была обставлена так, что почти весь пол оставался свободным, и чучело было водружено в конце свободного пространства. Следовательно, обитатель хижины использовал чучело для практики в фехтовании.

Один из мальчиков побежал доложить Онгоре. Остальные, не сомневаясь в том, как Онгора отнесется к этим несуразностям, ритуально выпотрошили чучело и ликующе протащили его по полу, любуясь, как оно кровоточит опилками и беспомощно обмякает. Затем они повесили его снаружи и по очереди торжествующе кромсали ножами, подражая уличным bravados,[2]разгневанным парням, когда те режут свои жертвы. Затем они спланировали налет, атаковали хижину, с воплями ворвались в нее и повытаскивали наружу скромную мебель, будто сопротивляющихся пленников. Бойня стала экстазом. Они вспрыгнули на стул и расплющили его. Они использовали ножки стола для дальнейшей расправы над чучелом. Флаг был располосован на узкие полоски, и они линчевали чучело, повесив его на суку, где незадолго перед тем завязали бантами ленты романтичных качелей Онгора. После чего вернулись в хижину и избавились от всего остававшегося, забросив вотивную свечу подальше в колючие кусты.

И вот тут-то на сцене появился Старый Рыцарь.

Старый Рыцарь навидался войн и сражений, а потому, едва увидев слепое бешенство мальчишек, немедленно испытал прилив хладнокровия. Он несколько минут наблюдал за ними, но его присутствие они обнаружили, только когда он ухватил одного – самого рослого – за рубашку и поднял его, извивающегося, повыше.

Старый Рыцарь уже знал, что часовня подверглась разгрому – вотивная свеча на пути к колючкам просвистела мимо него, а крики и вопли, услышанные им издали, успели его предостеречь. Он привязал Буцефала и неслышно приблизился к хижине. Безмолвие служило ему камуфляжем. Его обрадовало, что это мелкое отродье демонов не запалило часовню, не устроило засады на него. Они испытывали свои малые силы на малом объекте, шныряя по лесу с наступлением темноты, остря зубы на упоении злом.

– Осквернение – грех, – сказал он вырывающемуся мальчишке, – каков бы ни был возраст свершившего его. Ты докладываешь о подобных злочинствах какому-нибудь адскому начальству?

Мальчики опустили руки и посмотрели на Старого Рыцаря с недоуменной напряженностью зверьков, отвлеченных от следования основному инстинкту. Мальчик, схваченный Старым Рыцарем, вырвался из его рук. Старый Рыцарь теперь оказался в кольце пыхтящих растрепанных стихийных духов. Он прикинул, умеют ли они говорить. Он уже решил, что после успешного завершения своих поисков создаст справочник по иерархии легионов Ада с описанием свойств и особенностей демонов, их рангов, обязанностей и так далее. Например, тварь перед ним будет обозначена так: Тип – демон; Статус – из низших; Свойства – пока не установлены; Функции – мелкие пакости, повреждение святынь, обезображивания; Дополнительные характеристики – еще не установлены.

– Будучи мелким демоном, – сказал Старый Рыцарь мальчишке, – способен ли ты вести разговор?

Мальчики уже обрели свой обычный цинизм, почерпнутый в услужении у Онгоры. Кое-кто узнал в Старом Рыцаре причину катастрофы с чтением стихов. Он был врагом их господина и один раз уже избежал попытки схватить его. Самый рослый осознал их преимущество.

– Ты – тот старый сумасшедший, – сказал он, – который недавно перебил поэзию нашего хозяина.

А, подумал Старый Рыцарь, значит, тварь способна говорить. И его ничуть не удивило, что их господином был волшебник дурных виршей.

– А, так вы служите злому волшебнику, – сказал он. – Открой мне, в полной ли мере тебе и остальным демонам твоей стаи известны пределы злой силы вашего хозяина?

Мальчик оглянулся на остальных.

– Что он злой, мы знаем, – сказал он, и остальные мальчишки захихикали с некоторой тревогой. Младшие понимали, что ночь надвигается быстро, и разговоры о демонах начали оказывать свое действие.

– И он распорядился осквернить мою часовню?

– Нам было приказано сделать это место красивеньким, – сказал рослый, и все захихикали гораздо громче.

Старый Рыцарь кивнул.

– Будучи младшими демонами, вы лишены блага раскаяния, а потому восстановление порушенного вами никакой пользы вам не принесет. Во время моей встречи с демоном высокого ранга он был уничтожен молнией с небес, но в данном случае это выглядело бы излишне драматично.

Мальчики переглянулись, его безумие было очень убедительным.

– Нам надо бы связать тебя и притащить к нашему хозяину, – сказал рослый.

– Наша с ним встреча неизбежна, ибо моя обязанность – уничтожить его губительную власть над этим краем, – сказал Старый Рыцарь. – Так что, как видите, я не могу разрешить вам взять надо мной верх.

– Труда это не составит, – сказал рослый, смакуя свои слова. Но остальные пятились: разговор становился слишком сложным для их понимания. Кроме того, постоянные упоминания демонов навели на них страх, и они тишком отступали.

– Твои товарищи удаляются, – сказал Старый Рыцарь. – Они знают, что победить в поединке со мной невозможно.

Мальчик растерянно оглянулся и обнаружил, что остался один. Его товарищи, почувствовав себя за кустами в большей безопасности, воззвали к нему.

– Пабло, – закричали они, – беги! Он сумасшедший. Изрежет тебя на куски и запечет в пирог!

Другого предлога Пабло не потребовалось, и он припустил во весь дух, не помедлив даже для того, чтобы обругать старика, чья уверенность в себе ввергла их в леденящий страх. Но побежал он вслепую, и чучело, свисая с сука, выпотрошенное, искромсанное их ножами, отомстило ему. Мальчик влетел в него, в клубок, как ему показалось, темных жестких щупалец. Он упал, сдернув чучело на себя, и начал отчаянно отбиваться от какого-то лохматого гигантского паука, который пытался его сожрать. Рыдая, он кое-как высвободился и нырнул в кусты. Его пронзительные крики и паническое бегство окончательно деморализовали его товарищей, и они, вопя от ужаса, устремились назад в хотя бы знакомый им ад службы у своего хозяина. Вот так пажи явились к Онгоре, запыхавшиеся, растрепанные, и мало-помалу сумели кое-как объяснить ему, что на них напал старик, который тоже жил в хижине. Тут появился самый рослый, в крови после схватки с чучелом, и, зажимая расквашенный нос, рассказал про угрозы старика. Онгоре не понравилось, что на его пол капает кровь, и он отослал бы их сразу, если бы не рассказ про старика. Он приказал им всем явиться к нему утром, и тогда они вместе отправятся в идиллию.