— Сирвэк Дрэгот — и своих товарищей, Повелителей Стражи. А внаграду за это, надо полагать, лорд Петрак желает обрести власть над темнемногим, что останется от Земель Мечты. Крохотная Империя, где он сможет,развалившись в кресле, свято верить в то, что эти жалкие останки спаслисьтолько благодаря его героическим усилиям. При этом он, конечно же, не вспомнито тех, кому не повезло остаться в живых.

Грифон пристально посмотрел на товарищей. Оба, казалось,были готовы согласиться с любым его решением. Правда, все трое лишилисьмагических способностей — но что поделаешь… Птицелев тяжко вздохнул и обратилсяк Дейну, который знал Канисаргос гораздо лучше, чем они с Моргисом:

— Нам нужно выбраться из этого города, и поскорей. У тебяесть какие-нибудь соображения?

Бывший волк-рейдер молча поглядел на него. На егомертвенно-бледном лице Грифон прочел гораздо больше, чем ему хотелось бы.

Он устало прикрыл глаза:

— Ну что ж. Тогда я предлагаю…

Тройя с удовольствием проглотила последний кусочек персика иулыбнулась, обнажив острые белые зубки, которыми было гораздо удобней терзатьдобычу, нежели вгрызаться в спелую мякоть фруктов и ягод. Однако персик,принесенный одним из помощников лорда Петрака, доставил ей наслаждение, какогоона прежде никогда не получала от еды. Все, что росло во владениях Воли Леса,имело вкус, по сравнению с которым все остальное казалось пресным.Женщина-кошка объясняла это природной добротой хозяина, которого почитала своимнаставником. Никакой другой Повелитель Стражи не вызывал у нее такогоблагоговения. С лордом Петраком она всегда чувствовала себя уверенно, дикийзверь, сидящий в ней, внезапно становился мирным и кротким, а самое главное —она знала, что защищена от любых опасностей.

— Как ты себя чувствуешь, котенок?

Она и не заметила, как лорд Петрак появился перед ней. ВоляЛеса выглядел очень усталым. Он стоял, тяжело опираясь на посох, глядя вникуда… Как же он заботится о ней! Точно отец о любимой дочке…

— Хорошо. Но почему вы спрашиваете?

Он на миг нахмурился, но тут же ответил:

— Я всегда пекусь о здоровье моих друзей, Тройя. А ты быхотела, чтобы было иначе?

— Я знаю, что иначе быть не может! — Она поднялась,собираясь прощаться, но гостеприимный хозяин внезапно преградил ей путь:

— Как! Ты ведь только что пришла! Я так редко тебя вижу…Удели мне еще немного времени.

Что-то здесь было не так, что-то… она не могла вспомнить.Чувствуя, что оставаться здесь нехорошо, не правильно, Тройя попыталасьвыдумать предлог, чтобы уйти:

— Хаггерт, наверное, меня ищет…

— Хаггерт? — На оленьем лице отразилось удивление, едва ли неиспуг, но лорд Петрак мягко исправил оплошность:

— Вряд ли он ищет тебя. Последний раз я говорил с ним часназад, и он сказал, что ты можешь оставаться здесь, сколько пожелаешь. Или тыуже устала от моего общества?

— Ох, что вы, лорд Петрак!

Он взял ее под руку и подвел обратно к креслу. Тройячувствовала себя совершенно беспомощной, она не узнавала своей походки, своихдвижений. Что-то было не так…

Ци…

Прежде она слышала это слово только один раз, и теперь неповерила бы своим ушам, если бы Повелитель Стражи не сжал сильней ее плечи. Онподозвал одного из жителей эльфийской деревни и попросил принести ейчего-нибудь выпить. Тройя не возражала — как ни странно, она знала, что всеравно будет так, как он скажет. Затем Воля Леса встал и попросил извинения,сказав, что вернется через минуту. Раньше он не скрывал, что собирается делать…

Тройю отчаянно клонило в сон, но она держалась из последнихсил. Тот краткий, мгновенно смолкший шепот всколыхнул в ней какое-то смутноевоспоминание… что-то неуютное, чужое… связанное с лордом Петраком. Тревожное,пугающее воспоминание о… о Грифоне?

— Грифон, — прошептала она вслух, точно это имя моглопридать ей силы. Воспоминания постепенно обретал и ясность. Пленение, побег…предательство!

— Лорд Петрак. — Имя, которое всегда означало для нее почети мир, теперь вызывало отвращение. Тройя вспомнила все, включая ци и внезапноезаявление Моргиса о том, что Воля Леса вступил в сговор с одним из главныхарамитов. Злобно шипя, Тройя выпустила острые когти. Ее доверие предано! Онжаждала крови.

Она осторожно поднялась и беззвучно двинулась по тропе, покоторой только что ушел Повелитель Стражи. Тут перед ней возник тот самыйпоселянин, с напитком в руках и разинутым от удивления ртом. Тройя выпустилакогти, но быстро сообразила, что эти человечки ни в чем не виноваты — им былоизвестно еще меньше, нежели ей. Поселянин — совсем юный, почти мальчик —выронил чашу и бросился было бежать, но Тройя схватила его за руку и,пробормотав «извини», закатила оглушительную затрещину. Несмотря на видимуюхрупкость, женщина-кошка не раз побеждала в рукопашном бою дюжих мужчин —бывалых бойцов.

Мальчик потерял сознание. Тройя бережно опустила его наземлю, мысленно поклявшись, что позаботится о нем — если, конечно, ей удастсявыжить. Как жаль, что Грифон не с ней! Вот кто умеет сохранять присутствие духадаже в самых безнадежных ситуациях! Конечно, Тройя не только поэтому хотела еговидеть… но те, иные мотивы не имели никакого отношения к истории, в которую онапопала.

Уже через считанные секунды Тройя готова была убить себя заопрометчивость! Ведь могла же она по крайней мере допросить мальчика и узнать,куда направился его господин! Конечно, можно идти по следу, но толькозаносчивые дураки выбирают из двух путей более сложный!

Еще через несколько минут она всерьез задумалась, невернуться ли ей на прежнее место — туда, где Петрак держал ее в плену. Вдругмальчик еще там, где она его оставила?.. Тройя совсем забыла одну очень важнуювещь: здесь, в этой части леса, запах лорда Петрака витал везде. Старые запахисмешивались с новыми, и она не могла понять, когда здесь был тот, кого онаищет. Но отступать Тройя не собиралась. Хотя и знала, что с лордом Петраком ейне справиться — он сметет ее одним щелчком, словно сухой листок или пушинку…

За ее спиной послышался шорох, а затем голос:

— Ах, какая восхитительная кошечка к нам пожаловала!

Не думая ни секунды, Тройя развернулась и в прыжке бросиласьна источник звука. Но две фигуры в черных доспехах преградили ей путь — иТройя, отскочив от них, точно камешек, упала на землю и заплакала от злости иболи. Раздался злорадный смех: