— Если кто-нибудь попытается проникнуть на судно, стреляйте в них. Вы единственная, на кого я могу рассчитывать, кто в трудную минуту сохранит трезвую голову.

— Но я не попадаю в цель! — воскликнула она.

— Однако люди холодеют от страха при виде того, как вы взводите курок. Просто начните стрелять и дайте сигнал Раису Рашаду к отплытию.

— Но вы…

— Если у нас с Томом возникнут трудности, мы нагоним вас позднее.

То есть они бы нагнали, если бы выжили после встречи с кашефом. Руперт предвидел беду. Он даже ждал ее с нетерпением, но держал свои предположения при себе.

На следующее утро, когда он нанес визит этому жирному лгуну, Руперт просто предложил научить его летать. Затем Руперт продемонстрировал свой метод обучения, схватив самого большого из охранников и ударив его об стену.

Остальные стражники бросились к нему. Руперт велел Тому бежать, а сам встал, раскинув руки, как бы приглашая их в свои объятия и ухмыльнулся, глядя на нападавших на него стражников. Битва оказалась именно такой, на какую Руперт и надеялся.

У него было плохое настроение. Накануне он пережил нечто обеспокоившее его, когда он перевел взгляд с полоумной мангусты на стоявшую рядом с ним женщину. Он заглянул в изумительные зеленые глаза миссис Пембрук и понял, что не знал ни минуты покоя с того момента, когда она вошла в темницу в Каире.

Он не мог объяснить почему, но это смущало его. Он никогда не знал этого чувства, и оно ему не нравилось.

Между тем Руперт все еще не удовлетворил своих потребностей и не нашел ни одной привлекательной женщины в этом городе, полном соблазнов. Поэтому он выбрал другое стоящее занятие — драку.

Дафна с ружьем в руке расхаживала взад и вперед по палубе. Лина и Нафиза с голым младенцем на плече, как принято в Египте, расхаживали рядом с ней.

— Он вернется живым и здоровым, — уверяла Дафну Нафиза. — Мангуста — хороший знак. Все это признают.

— Мальчик скажет что-нибудь неправильно, — сказала Лина. — Кашеф оскорбится и отрежет ему язык или, может быть, голову. Вам не следовало позволять вашему англичанину идти сегодня утром, госпожа. Вам следовало лечь к нему в постель и снять одежду. Если бы вы сделали его таким образом счастливым, он бы не заметил или его бы не интересовало, что судно отошло от берега. К восходу солнца мы могли бы уже покинуть это проклятое место. Что мы будем делать, если весь город будет против нас, а ветер упадет? Все мужчины будут убиты, а нас продадут на невольничьем рынке. Или они обесчестят нас и бросят в пустыне на съедение хищным птицам и шакалам.

Не было заметно никаких признаков изменения ветра. Даже более того, он с наступлением утра усиливался. Если город станет враждебным, «Изида» мгновенно снимется с якоря. На рассвете Дафна и Руперт совещались с Раисом Рашадом. Все было готово к поспешному отплытию.

Если не спадет ветер.

— Не отчаивайтесь, леди, — сказала Дафне Нафиза. — Это заколдованный корабль. Вы умеете лечить колдовством, а английский господин имеет власть над змеями.

— Никто не боится заклинателей змей, — пренебрежительно фыркнула Лина.

— Но в Саккара его слушалась дикая змея, а не ручная без зубов, каких показывают на базарах заклинатели змей, — сказала Нафиза. — Здесь все слышали, как он околдовал змею у ступенчатой пирамиды в Саккара. Все слышали, что он силен как джинн. Почему, как вы думаете, только один человек хотел ограбить судно в ту ночь? Другие боялись. Дафна остановилась.

— В самом деле? Какое разочарование для мистера Карсингтона. Ему так хотелось сразиться с бандитами.

— Он ищет драки, — мрачно сказала Лина. — Это каждому видно. — Понизив голос так, что ее еле было слышно, она добавила, обращаясь к Нафизе: — Они хотят друг друга. Но они, видишь ли, англичане, а у англичан странные…

Ее прервал крик. Дафна взглянула на берег. Человек, которого они так горячо обсуждали, неторопливыми шагами спускался к причалу, за ним семенил Том. Юсуф, сошедший на берег, бежал им навстречу.

«Изида» отчалила от берега, как только мистер Карсингтон и его преданный слуга ступили на палубу. К этому моменту Дафна уже владела собой.

— Вы живы, — сказала она с поразительным спокойствием. — И не ранены. И не видно никаких синяков.

— Это Том виноват, — сказал Руперт. — Как только разговор стал интересным, он начал нести всякий вздор. И не мог остановиться. Что-то о джиннах и ифритах, по-моему. Во всяком случае, кашеф побледнел и выслал всех вон, кроме своего переводчика. Затем неожиданно его честь начал «вспоминать» прошлое.

Звук, раздавшийся у его ног, заставил его опустить глаза. Мангуста, стоя на задних лапках, смотрела на него. В мелких острых зубах она по-прежнему держала кусок рубашки Майлса.

Предыдущей ночью она поссорилась с котами, но больше ничего не произошло. Повар, не без основания опасаясь за своих кур, накормил ее. И команда, казалось, не возражала против ее присутствия. Все на борту, если не считать котов, видели в мангусте добрый знак, как и говорила Нафиза.

— Все еще с нами, как я вижу, — заметил Руперт.

Намного важнее было то, что он сам все еще был с ними. Живой. Невредимый. Только когда Дафна увидела, как он неторопливой походкой спускается к причалу, она поняла, как волновалась в его отсутствие.

— Кажется, она хочет остаться, — чуть задыхаясь, сказала Дафна. — И Нафиза тоже. Она не хочет возвращаться в деревню покойного мужа. Видите ли, там начались переговоры о том, чтобы сделать ее еще одной женой соседа, того самого, которому принадлежала мангуста.

— Она теперь наша, — сказал Карсингтон. — Как мы назовем ее?

— Нафиза, — ответила Дафна. — Вам, конечно, нетрудно произнести ее имя.

— Я говорю о мангусте.

— О! — Дафна посмотрела на зверька, по-прежнему сидевшего у ног Карсингтона. Разве мог кто-нибудь устоять перед ним?

Коты — Гог и Магог. Они были величественно равнодушны к нему, как и ко всем, находившимся на судне. «Почему только я не кошка?» — подумала Дафна.

— Златоцвет, — предложил он. — Что вы думаете об этом имени.

— Глупое имя, — сказала Дафна, — и очень ей подходит. О такой глупой мангусте я никогда не слышала.

Он присел на корточки.

— Златоцветка? — спросил Руперт. Мангуста пожевала кусок ткани. Он встал:

— Она над этим подумает.

— А пока она думает, вы, может быть, окажете мне любезность и расскажете, о чем же вспоминал кашеф, — сказала Дафна.

— О, об этом? — Он нахмурился. — Пойдемте в каюту. Умираю, так хочется кофе.

Принесли кофе, а также и еду. Поднос, заставленный блюдами — ни одно из них даже отдаленно не походило на английское, — напомнил Руперту, что после короткого завтрака на рассвете он ничего не ел. В перерывах между глотками он подробнее описал миссис Пембрук свою встречу с кашефом Миньи.