— Так о маме…

— Я не уверена, что хочу говорить о маме.

— Отчего?

— Такое клише: мы с вами незнакомы.

Она взяла бокал и улыбнулась вдруг:

— Русская традиция — наливать до края.

— А я хотел, как на Западе.

Она улыбнулась. Я наполнил стекло золотистой влагой.

— Надеюсь, согрею свои продрогшие суставы. Я не любительница зимы.

— А кого?

— Кого — нет, вы хотели сказать чего? Я люблю весну. И первые цветы, букетик ландышей.

Я сказал то, что хотел сказать… Но зачем?..

— За что? — Я поднял западный бокал — наполовину.

— За вашу наблюдательность! — Она улыбнулась. И выпила легко до дна.

Я ждал, пока она выпьет. Легкость была изумительная. И пригубил свое вино.

— Я могу согреть ваши суставы за одну минуту.

— Как?

— Сжав их сильно в руке.

Она с интересом посмотрела на меня:

— Я не думаю, что здесь подходящее место.

— Разве?! А вы хотите, чтобы я нашел подходящее?..

— А вы не находите? — пропустила она вторую часть мимо ушей.

Я огляделся вокруг. В углу сидела забытая пара. Всеми.

— Я скажу, что у вас ночная работа и вам нужен массаж.

— Алексей…

Она впервые назвала меня по имени.

— Вы не выпили до дна, я пила за вас. И налейте мне еще, я никак не могу… согреться.

Я выполнил указ, мы подняли бокалы.

— За ваши успехи — в кино!

— Спасибо, я не очень хочу быть актрисой.

И она выпила — опять до дна. Мне нравилась грациозность питья. Я последовал ее примеру. У меня в голове начало согреваться. Как вдруг она сказала:

— Вы встречаетесь с кем-нибудь, Алексей?

Я поперхнулся последним глотком. Она смотрела мне прямо в глаза.

— Нет. А почему вас это интересует?

— Мне стало любопытно, какие девушки вам нравятся.

— Актрисы!

— А если серьезно?

— В последнее время никакие.

— Набили оскомину?! — Она улыбалась.

Я оценил ее жемчужину.

— Что вы, я не очень популярен у дам.

— Ну уж не прибедняйтесь.

Я начал медленно наливать оставшееся вино в бокалы: ей — полный, себе — наполовину.

— Могу доказать.

— Доказывайте. — Она обняла полный бокал ладонями.

— Возьмем вас, например…

— Неудачный пример: вы мне нравитесь. У вас красивый профиль. И видна порода — в лице.

Я слегка погрузился в кресло.

— Вы всегда так свободно и раскованно выражаете свои чувства?

— А вы хотите, чтобы я краснела и смущалась, когда говорю правду? То, что думаю?

— Все всё скрывают. Не принято говорить откровенно…

— Я не все. И потом, это невинный дружеский разговор.

— А что же из себя представляет «винный вражеский» разговор?

— Такого слова нет. Вы все-таки любите играть словами?

— Я люблю играть в слова. Хорошо, вернемся вспять.

На подносе нам принесли чай.

— Что такое «невинный» в вашем понимании?

— Это когда мужчина и женщина не идут в кровать.

Прямая девочка, интересно, кто были учителя.

— А в чем здесь вина?

Она задумалась, на минуту.

— Не могу с вами не согласиться. Я согласна.

— Тогда почему невинный?

— Это фразеологизм такой.

— А что такое фразеологизм?

— Устойчивое словосочетание. Алеша! Вы меня сейчас запутаете. С вашей игрой в слова.

— Со словами.

— А какая разница?

— Никакой.

— Ай! — Она махнула рукой. — Опять играете. Давайте лучше выпьем. А то чай…

— Как оригинал не греет душу и нужны вариации! Разница вообще-то есть, чисто стилистическая. Но она незаметна тем, кто…

— Не любит русского языка!

— Что-то в этом роде.

— Выпьем за это кафе. Где тихо и уютно, — странным голосом сказала она.

— Я вижу, вам все время тишины не хватает. А почему за кафе?

— Я всегда буду помнить его. Здесь мы провели наш первый вечер.

— Почему провели? Мы проводим. Я не знал, что вы можете быть сентиментальной.

— Это не сентименты. Это, скорее, предчувствия. Из области предчувствий… — и добавила: — Я многое могу. Нужен только правильный дирижер.

Она выпила, изящно держа бокал. Я заметил то, на что не обратил внимание сначала: у нее были красивые деликатные руки. Как выточенные. Я представил, как эти руки, как она берет в эти руки…

И вздрогнул. Невероятно стесняющаяся официантка подошла к столу:

— Простите, вы мне дадите свой автограф?

Я наблюдал, молча, за ее руками. Виктория взяла протянутую ручку и быстро привычно расписалась.

— Вы моя любимая актриса! Спасибо.

— Пожалуйста.

Официантка переступила невидимую нить в обратно и спросила:

— Вам открыть вторую бутылку?

— Мы возьмем с собой, — сказала Вика и посмотрела мне в глаза.

— Желание дамы…

— Я согрелась.

— Счет, — попросил я.

Позже я подаю ей дубленку с капюшоном, она закутывается в шарф, и мы выходим на воздух. Я иду расстегнутый, как всегда.

— Вам не холодно? — Она передергивает плечами, глядя на мою фигуру.

Я провожаю ее домой. Их дом рядом с гостиницей «Украина». Большой подъезд, высокие ступени.

— Хотите подняться?

Я смотрю на свои плоские японские часы.

— Уже поздно.

— У нас не спят допоздна.

Я протягиваю ей завернутый пакет. Она смотрит вопросительно.

— Передайте это вашей маме.

— От кого?..

— От старого поклонника.

Она берет пакет в руки и благодарно наклоняет голову.

— Когда вы мне позвоните?

Я слегка обалдеваю от ее sancta simplicitas![1]