Полковник встрепенулся и уставился на нее. Девушка взирала на него почти нежным взглядом. Мужчина нахмурился.

– А легкомыслие и склонность к разврату Настя, по всей видимости, унаследовала от вас, – продолжала девушка. – Хотя признаю, чай ваша любовница заваривает бесподобно. Обожаю душицу.

Аня и Кира уже стояли у двери. Провожать их отправилась только Нина Павловна. Полковник таможни в отставке лишь кивнул на прощание. Он сидел на диване, уставившись в одну точку.

– Если нам понадобятся еще какие-то сведения, мы вызовем вас, – сообщила Аня.

Полковник снова лишь кивнул.

– Скажите… Как вы думаете… – Нина Павловна мялась, смотрела в пол.

Кира сразу догадалась, какой вопрос она хочет задать. Знала, что мучает женщину.

– Нет. Никакой надежды нет. Мне очень жаль. – Девушка смотрела прямо на женщину, взгляда не прятала. – Прошло очень много времени. Если пропавший человек не находится в течение двух месяцев, то статистика безжалостна. Скорее всего, он уже мертв.

– Понятно. – Нина Павловна выдавила из себя понимающую улыбку и совсем тихо добавила: – Хотя бы останки. Похоронить. Чтобы душа нашла упокоение.

– Вы похороните дочь. Я обещаю вам, – произнесла Кира, похлопав женщину по руке, и спустилась по ступеням.

– Зачем ты так? – спросила Аня, когда они уже сидели в «минике» Киры и тот уверенно вписался в поток машин.

– Мы найдем останки Насти Кирилловой, не сомневайся. Выплывут. – Кира погрузилась в размышления, поэтому отвечала и вела машину рассеянно.

Заходившее солнце заливало дорогу, зайчики плясали на кузовах машин и в окнах зданий, мимо которых они проезжали.

Кира в очередной раз подумала, что теплый, солнечный климат – это залог хорошего настроения. Просто невозможно хандрить и грустить, глядя на зеленые деревья, цветущие палисадники и клумбы, солнечные лучи.

– Я не про останки, про Настю. Ты сказала, что она уже мертва. Мать живет надеждой… Ты лишила женщину надежды.

– Нельзя лишить того, чего нет, – сухо проговорила Кира. – У нее нет надежды. Давно. Только она не может признать, что ее дочь мертва. Боится осуждения. В нашем обществе надеяться и верить очень модно. Мать вообще всегда должна надеяться, что дети живы, выздоровеют или одумаются. Невозможная глупость, усложняющая жизнь, загоняющая в неврозы и депрессию. Надежда только отнимает последние силы и парализует действия. Лучше сразу отбросить надежду и действовать исходя из худшего сценария. Настя мертва. Ты это знаешь не хуже меня, – спокойно пояснила Кира. – А Нине Павловне нужно только официальное подтверждение, хоть от кого-то, что ее дочь мертва. Я его ей дала. Может быть, она найдет в себе силы противостоять соседкам и мужу, похоронит пустой гроб и начнет жизнь с новыми вводными. Может, ей повезет еще больше, и мы найдем останки. Тогда она и лицо сохранит.

– Ты права, – кивнула Аня. – И ты действительно умная.

Кира улыбнулась. Это «действительно умная» благодаря полковнику Вольцеву преследует ее. Все чаще и чаще Кира чувствовала, что сдает экзамен на соответствие этому «действительно умная». Еще немного – и у нее появится устойчивый комплекс доказывать, что она «действительно умная».

В управление девушки вернулись задумчивыми. Самбуров смотрел на них хмуро и подозрительно. Кира заварила себе чай.

– Ты уверена, что пропажа Анастасии Кирилловой связана с нашим делом? – Григорию не понравился их рассказ. Отчеты детективов оказались практически пустыми. С момента пропажи прошло четыре года. Найти хоть что-то – никаких шансов. К тому же получается, что в деле еще на один труп больше. Труп, который почти нет шансов найти. Да, Кракен псих, уже в школе был странным, но к делу это не пришьешь.

– Да, связана, – кивнула Кира, растягиваясь в своем кресле.

– Все еще больше усложняется, – проворчал Самбуров. Он смотрел на девушку, не в силах отвести глаз. Словно ленивая кошка, не совершая ни одного лишнего движения, грациозно и медленно она растянулась в кресле. За изяществом и плавностью чувствовалась сила и уверенность. Под тонкими темно-синими легинсами на бедре очертилась мышца. Григорию нестерпимо захотелось провести по ней рукой, ощутить под пальцами голую кожу, не ткань.

– Вообще, все просто, – отмахнулась Кира. – Авторитарный папашка командовал женой и дочерью, одна не сопротивлялась, покорилась. А Настя родилась с другим типом мышления, поэтому не просто сопротивлялась, но и усвоила уроки. Власть – ценный ресурс, который дает вседозволенность. А саму власть можно получить разными путями. Она пользовалась красивой внешностью и наивным поведением маленькой девочки. Хитрила, обманывала, интриговала. Собрала вокруг себя компанию, которая ей подчиняется и ее боготворит, ради нее будет лгать, издеваться, загонять, словно животное, любого, на кого та укажет. Я думаю, только Андрей не подчинялся вот так слепо, как остальные. Наверное, перечил, может, высмеивал за глупости. Настя в этом видела силу, бо`льшую, чем у себя, но я думаю – это его болезнь так действовала. Даже для нее Андрей был странным, она его не понимала, не могла предсказать его поведение. Инакомыслие часто притягивает.

– Настя была влюблена в Андрея? – Самбуров внимательно следил за измышлениями Киры, что-то чертил на листочке.

– Нет, это не любовь, – помотала головой Кира. – Хотя черт его знает. Психозы часто принимают формы, похожие на любовь. Зависимость, интерес, желание быть рядом. Думаю, она не могла принять, что кто-то не подчиняется ей. Не могла смириться с неудачей. А тут еще младшеклассница хвост подняла. Стала подрывать авторитет. Интересно, они Андрея делили? Анита. Раз в школе был скандал… милиция… Слушай, Самбуров, давай в Адлер прокатимся, в эту школу. – Кира выплыла из размышлений и, глядя на Григория, по-детски захлопала глазами. – Ну, поедем, а? Ну, точно что-то накопаем. Когда там твоя Коламут придет? Мы за один денечек смотаемся.

– Послезавтра придет. В командировке она, – буркнул подполковник. – Очень вежливо и корректно просили перенести визит.

– О! Как специально, чтобы мы в Адлер съездили, – обрадовалась Кира.

– Ладно-ладно. Поехали. Я же не против. – Григорий не мог не улыбнуться, глядя, как Кира радуется.

– Интересно, сейчас еще купаются в море? – едва получив свое, Кира сразу потеряла к начальнику интерес. Сладко потянулась и поставила чашку с чаем себе на живот.

– Мы не развлекаться едем! – зыркнул на нее строгим взглядом подполковник. – Поговорим – и обратно.

– Обязательно так и будет, – хмыкнула довольная Кира.

Что-то подсказывало Григорию, что прогуливаться вдоль моря они в любом случае отправятся. Он представил ее в купальнике. Черт! Все-таки она создавала в его кабинете совершенно нерабочую обстановку. Для него создавала. В ее присутствии он не мог сосредоточиться на делах, не мог расслабиться, вообще плохо соображал. Какая-то немыслимо будоражащая девица. Смеется над смертью и людскими пороками, грустит над неизбежностью случившегося и очень-очень странно одевается. Вроде