Вышепоименованный Веслав Выдуй являл воплощение полного отчаяния. Чудовищное похмелье сжигало его нутро. Проявив смекалку и махнув рукой на расходы, Бежан прихватил с собой четыре бутылки пива и четвертинку водки.

Вместе с этими припасами его встретили как ангела-спасителя. И сердечная дружба возникла сама собой.

Без малейшего давления, только периодически подстёгиваемый вопросами, несчастный вдовец выплакался в полицейский мундир, после чего поделился воспоминаниями о покойнице. Уже лет семь, как это чудо красоты, эта небесная богиня, эта самая замечательная женщина на земле позволила ему себя соблазнить, неведомо почему. Он ведь что? Ну мускулистый, ну не трус, ну не бедняк, ну квартира есть, ну работящий и любящий, но ведь не Аполлон Полуведерский, орлы покруче на каждом шагу попадаются. А она, божество, с ним осталась! И что только она в нем нашла, а ведь осталась! Он ей пятки целовал и в глазки заглядывал, кабы решила город подпалить, он бы ей спички принёс, и вот — нет её, умерла!

Заливая горькие слезы Выдуя то пивом, то водкой, правда, экономно, потому что четвертинка — это несерьёзно, Бежан выпытывал о совместной жизни с покойной, оставив вопрос опознания тела на потом.

— Да какие там подружки, слишком красивая она для подружек была. Бабы — они ж суки завистливые, одна только Улька, и то пряталась и вместе с Фелей ходить по городу не желала, потому что куда там Ульке до Фели, такая выдра щипаная! Феля в кино могла сниматься, в телевизоре показываться и всякое такое… И обед приготовит, и компанию любила, и потанцевать с ней, и погулять… Обстирала, обшила… Второй такой на свете не было, нет и не будет!

Насчёт «обстирала-обшила» у Бежана возникли лёгкие сомнения, потому что квартира клинической чистотой не блистала, а у собеседника наблюдался большой урон среди пуговиц на рубашке. Но нет, оказалось, что пуговицы он сам себе должен был пришивать, Феля на такие мелочи внимания не обращала. Она разными вещами занималась, из квартиры уходила надолго, в одежде была разборчива и придирчива и постоянно что-нибудь новенькое себе покупала. Ну и прекрасно, она ж смотрелась как благородная дама. Вот, пожалуйста…

Тут Выдуй поднял с пола чёрный пиджак, прижал его к животу, после чего продемонстрировал как выходной наряд Фели. Пиджак действительно был очень элегантный, но с небольшим дефектом: на левом лацкане красовалось огромное пятно, несомненно от мороженого. То ли Феля невнимательно кушала это мороженое, то ли кто-то толкнул её под локоть, и лакомство приземлилось на наряд.

Выдуй продолжал свои излияния.

Феля велела называть её Басей, он все ошибался, потому что познакомился с ней как с Фелей. Эта Улька-то? А она с Фелей с давних времён дружит, может со школы ещё. А Феля с гонором, даже в вечернюю школу учиться пошла. Что она там закончила, то закончила, её дело. Никакой босоты в дом не приводила, это здешние соседи брехать здоровы, а у них только приличная компания бывала.

Ну да, Феля ему говорила, когда они вечерами болтали, что она притворяется одной такой бабой, это Улька её подговорила. Кто-то с телевидения хотел убедиться, что Феля умеет, а Феля, между прочим, ва-аще все умеет. Нет, Ульку он не знает. Улька и Улька, вроде как Уршуля. За эти годы раза два всего видел, потому что встречались Уршуля с Фелей без него. Да кому интересно, как этой Ульки фамилия! Может и говорила когда-то… Не то Близняк, не то Белясик, не то.., нет, не вспомнить. В последнее время Феля на неё сердилась, грозилась сделать все по-своему, и никто ей ничего не запретит. Один раз вернулся он вечером с работы, а Феля скандалит с этой Улькой. Тоже мне подруга, как из козьего хвоста саксофон! Феля выкрикивала что-то насчёт бабла, похоже, Улька её надула. Они сразу замолчали, как только Выдуй вошёл, и Улька тут же шмыг-прыг вон из квартиры. А Феля потом говорила, что любишь кататься — люби и саночки возить.

И пусть эта фря не сомневается: Феля из-под неё мягкое кресло-то повыбьет, если что. Но вообще Феля тогда весёлая была, аж сияла, а если пару крепких слов в сердцах сказанула, так кому не случается! Никаких врагов у Фели не было, ну вот просто совсем никаких, все её любили, только эти козлы здесь погавкивали, что она вечерами шумит. Да какой там шум, человек просто отдохнуть решил! Эх, лучшая жена на свете была, пропадёт он теперь без неё, ой пропадёт!

— Но вообще-то она неплохая подружка была, эта Улька, — смягчился внезапно опьяневший Выдуй и шмыгнул носом. — Денежки Фельке давала, чтобы та себе чего купила. Может, дела какие у них были? Или хотела, чтобы Феля ей за эти деньги что-нибудь сделала? А я не слушал, из-за чего Феля на неё сердилась, а то ещё сказала бы, что я нос не в своё дело сую.

Гурский и Бежан покинули наконец обессилевшего от горя вдовца, которому в утешение остались последняя бутылка пива и срочно вызванный для подкрепления сержант Забуй, дабы доставить сожителя в морг для опознания. Оба молчали всю дорогу, до самого отделения. В своём, кабинете Бежан вытащил папку с делом.

— Ничего не понимаю, — недовольно сказал он. — То есть я все понял бы, если бы дело не было таким чудовищно глупым. Просто не верится. Самое простое, что приходит на ум, — это соседи постарались. Кто-нибудь не выдержал грохота и укокошил зловредную бабу. По мы уже почти всех проверили, и никто не подходит. Кроме того, почему аккурат перед домом Хмелевской?

Столько сил потратить, чтобы её выследить?

— С другой стороны, выходит, что таким образом хотели окончательно закопать Борковскую, — подхватил Гурский. — Но кто? Эта Уля-Бедуля или как её там…

— Именно поэтому все выглядит так глупо. Никакая не Бедуля, а Белка, она у нас проходит по делу, бывшая секретарша мужа, Уршуля Белка. Она вышла за Борковского замуж, и о ней, очевидно, идёт речь. Надо читать материалы дела.

— Она подходит? — спросил Гурский.

Бежан покачал головой:

— Никак. Даже если в тихом омуте.., и так далее, уровень у неё не тот, до подзаборной канавы ей далеко. Ты сравни: Борковский и Выдуй!

— Но чтобы такое совпадение имён и фамилий? — поморщился Гурский.

— После двух Борковских я уже ничему не удивлюсь. Предположим, это не та Уля, не вторая жена Борковского, а какая-нибудь там Бяласик.

И при этом Кордуля или даже.., о! Евлалия! Умом на уровне Фели и Выдуя. И что, неужели она выдумала такую интригу?

— Может, ею кто-нибудь руководил, — упорствовал Роберт.

— То есть все то же самое: придётся искать не врага Фели, а врага Борковской. Ведь уже ясно, что представления устраивала Феля, а Выдуй говорит, что по чьему-то заказу…

— А Уля посредничала….

— Если даже и нет, то Уля — единственный человек, который может знать больше. Из рассказов про сцену в «Макдоналдсе» получается, что Уля эту шутницу удерживала и усмиряла. Скажем так: заказчик хотел завершить кампанию по травле, а Феле развлечение понравилось, и она решила играть до конца, к отчаянию подруги. Встречались они украдкой…

— Интересно, почему? Ведь знакомы были давно. Учительница видела их вместе, тогда они своей дружбы не скрывали. И что потом? Враг Барбары Борковской — велел им порвать все контакты? И кое-что ещё…