— Что?..

Кьер сел, по-хозяйски подоткнув под спину одну из подушек и вытянув по одеялу длинные ноги. Он откинул голову назад, упираясь затылком в стену, и смотрел на меня внимательно, без тени улыбки на лице.

— Поговорим?

Я еще раз провела пальцем по щеке и облизнула пересохшие губы. Здесь? Сейчас? Когда за одной стеной родители, за другой — брат, и вообще…

Мое неуверенное молчание Кьер воспринял как согласие и произнес, негромко, но внятно, глядя мне в глаза:

— Эрилин, я клянусь тебе, я не знал, что Эдгар вздумал меня женить, уже подобрал невесту и заключил соглашение с ее отцом. Если бы я знал, тебе никогда не пришлось бы услышать об этом от посторонних лиц. По правде говоря, я сам никогда не думал, что узнаю о собственной помолвке из газеты… — тихий шепот сорвался почти на рык, а кулаки сами собой сжались, но он взял себя в руки и продолжил: — Вообще, Эдгар планировал сообщить мне счастливую весть на днях, но наш субботний разговор заставил его действовать иначе.

— Разговор?.. При чем тут?.. — Я растерянно осеклась. Какое отношение проблемы департамента могут иметь к герцогскому семейному положению?

Кьер вздохнул.

— Прости, Эри, я просто хотел, чтобы все было как полагается… я встречался с Эдгаром, чтобы получить королевское согласие на наш брак.

Рот открылся сам собой.

Наш… брак?

Наш…

Святые угодники.

— Я рассчитывал, что смогу все же его убедить. Да, твой отец провинился перед короной, но… — Кьер замолк, махнул рукой. — В общем, из этого ничего не вышло, мы разругались, и его величество изволил так отплатить мне за собственное испорченное настроение. И пока я ехал домой и думал, что можно сделать, по его приказу уже отослали весть в газету.

Он чуть помолчал, изучая меня, напрочь лишенную дара речи, а потом вдруг подался вперед и обхватил ладонями мое лицо. Я не вырывалась. Я вообще с трудом понимала, что происходит.

— Я люблю тебя, Эрилин Рейвен, леди-криминалист и дочь опального виконта. Я хочу быть с тобой. И я буду с тобой.

У меня задрожали губы. Но прежде чем я успела снова разреветься от переизбытка раздирающих душу эмоций, Кьер меня поцеловал.

Мир ушел из-под ног. Все, абсолютно все перестало иметь значение в этот момент. Все, кроме двух прозвучавших фраз — «Я разорвал помолвку» и «Я люблю тебя». Они бились в пульсе, звенели в ушах, и все, что я еще час назад считала похороненным на веки вечные, возрождалось из пепла, как легендарная птица-феникс.

Я не могла найти слов, я просто не знала, что сейчас сказать, кроме очевидного, кроме того, что Кьер и так прекрасно знал, а потому просто подалась вперед, прильнув к нему — жадно, жаждуще, забыв, где мы, кто мы. Думая только о том, что хочу его всего, прямо сейчас, немедленно и больше всего на свете.

Пальцы сами собой развязывали галстук, стаскивали сюртук, расстегивали мелкие пуговицы рубашки, и я шумно дышала, кусала губы, чтобы не стонать в голос, когда шершавые ладони проникли под мою сорочку и принялись ласкать, гладить везде — спину, грудь, живот, и ниже, там, где сейчас все горело от нестерпимого желания.

Мужские пальцы покинули мое тело, заставив тихонько хныкнуть, и потянули завязки шнурка под горлом.

Я оказалась обнаженной в мгновение ока, а этого негодяя было еще раздевать и раздевать. У меня тряслись руки, пальцы путались в петлях, а Кьер и не думал мне помогать. Вместо этого он повалил меня на кровать, подмяв под себя, и вернулся к прерванному занятию, выцеловывая, покусывая грудь, сминая ее в ладони, пока другая рука вытворяла внизу что-то невообразимое. И я все-таки застонала еле слышно, забыв про одежду, и выгнулась всем телом, желая ощутить больше.

Кьер хмыкнул, вскинул голову, открыл было рот, но я, ухватив его за воротник, прошипела сердитой кошкой прямо в губы:

— Только посмей сейчас помянуть маменьку, и я закричу, что меня насилуют.

— Кричи, — великодушно позволил он, вырвался из хватки и выпрямился, многозначительно щелкнув пряжкой ремня.

Я зажмурилась, набрала в грудь побольше воздуха и…

Задохнулась, ощутив, как он вошел в меня — одним движением и до конца.

Я приглушенно ахнула и с наслаждением вцепилась в его плечи, ощущая, как мощные мышцы перекатываются под ладонями. Кровь кипела от адреналина. Родители за стеной? К черту родителей! Все, что имело сейчас значение, — это резкие, ускоряющиеся толчки, жар дыхания на губах и накатывающее волной нереальное, неописуемое удовольствие.

И я не закричала в тот момент, когда в теле взорвалось солнечное наслаждение, только потому, что Кьер заткнул мне рот поцелуем. В тот же миг и по его телу пробежала дрожь, он на несколько мгновений замер, а потом опустился на меня, уткнувшись лбом в плечо.

Мы оба застыли, хрипло, часто, тяжело дыша, в наполовину бессознательном состоянии.

Я запустила пальцы во встрепанную черную шевелюру, ухватила и потянула, заставляя герцога с недовольным медвежьим ворчаньем приподнять голову. Посмотрела ему в глаза и снова поцеловала, теперь уже с чувством смакуя этот момент и никуда не торопясь.

Кьер быстро перехватил инициативу и перекатился по кровати, чтобы устроиться с удобством — подпихнуть подушки под голову и утвердить меня на себе, со вкусом придерживая за талию. За ту талию, которая ниже талии…

— Теперь рассказывай. — Я пристроила подбородок поверх скрещенных рук, ощущая приятное томление всякий раз, когда на вдохе живот Кьера касался моего, и шепотом пояснила: — Как у тебя это получилось и когда меня сошлют обратно? Саквояжи уже паковать?

Герцог хмыкнул и провел свободной рукой по лицу, откидывая волосы со лба. А потом сделал ею замысловатый пасс, мне в лицо пахнуло грозой, и на мгновение заложило уши.

— Обойдемся пока без саквояжей, — проговорил Кьер, довольно жмурясь и не понижая голоса, что заставило меня вздрогнуть, дернуться и попытаться зажать ему рот. И только через мгновение я сообразила…

— Ты!.. Я тут… а ты! Ты полог тишины сразу не мог поставить?!

— Сразу было неинтересно. И потом, вдруг бы ты принялась на меня орать, швыряться предметами, бить посуду…

Я зарычала, ткнула злодея кулаком, свалилась с него и под тихий, явно с трудом сдерживаемый смех, вскарабкалась обратно.

— Начать швыряться предметами никогда не поздно! — раздраженно предупредила я и напомнила: — Рассказывай.

— Как ты уже поняла, я узнал из газеты, и сначала…

— …разгромил пол-особняка.

— Ты откуда знаешь? — изумился Кьер.

Я чуть не ляпнула: «Томас наябедничал», — но в последний момент сообразила, что тогда придется объяснять, где и при каких обстоятельствах, а с Джейн герцог еще не имел счастья быть знакомым… поэтому я просто многозначительно поиграла бровями. Мол, знаю тебя как облупленного.