– Здесь неподалёку гипербуй Голонета, – объяснила Падме, – вот, решила пробежаться по архивам за последние годы. Всё так сильно изменилось, – голограмма покачала головой и вздохнула.

– И как тебе Новый Порядок? – последние два слова Осока выговорила с явной неприязнью.

– В двух словах – восторженный ужас, – ответила Падме. – Такая организованность, масштабные преобразования, такие стройки… и всё ради одной единственной цели – держать граждан в повиновении.

– Лавина, – кивнула Осока. – Сначала он взял под жёсткий контроль центральные миры. Доход потёк в казну рекой, но тут же стало не хватать флота. Построили новые корабли, наделали клонов, взяли под контроль срединные миры. Опять стало не хватать сил. А уж когда он начал контролировать основные торговые пути, сборы стали просто астрономическими. Зато и армия потребовалась на два порядка больше, чем при Республике.

– Как подумаю, сколько всего нужного можно было построить на эти средства, – печально сказала голограмма. – Не Звёздные разрушители, а астрогорода. Не танки и шагатели, а атмосферные конверторы для терраформирования планет…

– Императору всё это неинтересно. Ему нужна нищета, чтобы люди испытывали зависть и гнев. Нужна армия и репрессивный аппарат, чтобы вселить страх. Он питается этими эмоциями, купается в них.

– Пожалуй, и существование Сопротивления ему на руку? – заметил я.

– До определённой степени – да, – сказала Осока, – поскольку это даёт повод наращивать армию и проводить репрессии.

– К слову о репрессиях, – обратилась голограмма к Осоке. – К тебе имеет какое-то отношение профессор Тано?

– Профессор Ирис Тано? – как-то чересчур равнодушно уточнила Осока. – Имеет, да. Это та, что когда-то родила меня. И отдала в Орден.

– Вчера сообщили, что её арестовали имперцы. Якобы за связь с Сопротивлением.

– Что? – удивилась Осока. – Чушь какая-то. Она просто историк, в политику никогда не лезла…

– Даже если взяли по ошибке, заодно со всеми отправят на рудники, – заметил прислонившийся к дверному косяку Сакис. За разговором мы и не заметили, когда он вошёл.

– Давно она арестована, Падме? – обратилась моя подруга к голограмме.

– Не уточняется.

– Сакис, ты смог бы забраться в сеть планетарной полиции и отслеживать перемещение заключённых?

– Смотря где, – пожал плечами тионец. – На Корусанте, пожалуй, нет, там такие админы – звери просто…

– А на Шили?

– Раз плюнуть. Надо только находиться в самой звёздной системе.

– Ну, естественно, – кивнула Осока. – Падме, вызови, пожалуйста, всех сюда.

На то, чтобы собраться в рубке, нашей команде потребовалось менее пяти минут. В помещении сразу стало не то чтобы тесно, скажем так, людно.

– В центральную тюрьму Корвалы – это столица Шили – мы забраться не сможем, – рассуждала Осока, меряя шагами пространство рубки. – Но! К счастью, мятежников судят военным судом, ближайший такой суд находится на Чампале. Следовательно, реально освободить их при перевозке…

– Подожди минуточку, Осока, – вдруг перебила её голограмма Падме. – А почему это мы не сможем попасть в центральную тюрьму?

– Как ты себе это представляешь?

– Элементарно. Наш компьютерный специалист наверняка справится с фальсификацией идентификационного кода, верно, Сакис?

– Я Вам его уже подготовил, леди яхта, – ухмыльнулся тот. – Откройте доступ, сейчас поменяю.

– Меняйте, открыла. Так вот. Мы спокойно подлетаем на мне к планете, я сажусь. Что подумают местные чиновники, увидев корабль сиенских верфей, построенный по индивидуальному проекту и декорированный подобным образом?

– Что прибыла столичная шишка, – расплылся в улыбке Базили. – Вот леший, а может ведь сработать!

– Между прочим, однажды такое уже было сделано, – заметил тионец. – Среди компьютерщиков ходят рассказы о хакере, который подменил ид корабля, а его помощница выдала себя за Имперского судью и захватила тюремный транспорт.

– Да, «Истинное правосудие», – кивнула Осока. – Я тоже слышала эту историю. Было это вскоре после моего возвращения с Ракаты.

– Тем более, – добавил Пятерня, – мой «портрет» послужит дополнительным подтверждением. А те чёрные доспехи – отличный костюм для Инквизитора.

– Вопрос, кто из нас их наденет, – задумчиво сказала моя подруга. – Маррен недостаточно высокая, Натуа… Вряд ли будет убедительно, фоллинка, и вдруг Инквизитор?

– А тогрута? – спросил я.

– Чуть более правдоподобно. Да, видимо, придётся мне.

– Ах, как жаль, что мы не взяли в экспедицию твою знакомую мандалорианку! – хлопнула себя по колену Маррен. – Вот у кого внешность породистая.

– Что теперь сожалеть, – пожала плечами Осока. – В Ордене говорили: не страдай о прошедшем, смотри в грядущее. Помоги-ка мне примерить броню, Маррен.

– Всё-таки, эта затея сильно попахивает авантюрой, – тихо сказал я Пятерне, когда женщины вышли.

– Зависит от расстановки сил, – ответил лейтенант. – Планетарного наместника мы в заблуждение введём, это почти наверняка. На такие должности попадают наиболее тупые, ограниченные и самодовольные типы. Надо же куда-то их девать.

– Ну, да, от дураков избавляются, отправляя на повышение.

– Видишь, ты всё понимаешь. Гарнизон тоже… Со времён Войны Клонов наземные части изрядно деградировали, умеют, в основном, против мирных жителей воевать. Но если столкнёмся с флотскими… – Пятерня покачал головой. – Тогда, считай, мы влипли.

– Почему?

– Видишь ли, командирами крупных кораблей недалёкие люди становятся редко. Им ведь приходится часто действовать в одиночку и против очень изобретательного противника – контрабандистов, мафии, повстанцев. Такого на голый блеф не возьмёшь.

Сигнал успешно вышедшего из гиперпространства «Кориолана» мы едва заметили: все были заняты подготовкой к предстоящей операции. Зная, что в чужом космопорту могут быть установлены сотни голокамер, в том числе, и высокой чёткости, наши дамы постарались максимально изменить внешность. Осоке, как главному действующему лицу, перекрасили кожу в сероватый цвет. В инвентаре доктора Маррен нашлись контактные линзы разных цветов, и Осока с полчаса прикидывала варианты на своём голопортрете, постоянно теребя меня: а это тебе как? а это? Остановились на розовых – с серой кожей они выглядели наиболее жутко. Вместо привычных тонких элегантных линий на лбу и «крыла бабочки» на каждой щеке Осока нарисовала выше бровей вытянутые треугольники остриями к переносице, а от наружных углов глаз – длинные потёки вниз по скулам, изогнутые, словно когти или паучьи лапы. С чёрной шипастой бронёй это смотрелось именно так, как требовалось: не девушка, а воплощение вселенского зла. Бронекостюм оказался моей подруге почти впору, лишь чуть-чуть болтался в плечах и талии. Не отставала и Натуа Хисс. Праздничное голубое платье она расписала при помощи легкорастворимой краски зелёными и коричневыми пятнами, надела поверх ремень с портупеей, на который Пятерня развесил целый арсенал: пару бластеров, тяжёлый тесак-виброклинок, несколько гранат, энергоблоки. К этому наряду добавили грубые армейские башмаки, прикрепив к голенищу правого ножны со вторым, миниатюрным виброножом. На лицо фоллинка нанесла чёрную боевую раскраску – по её словам, примерно такую использовали солдаты её вида.