Ар-Толор? Неужели она направляется именно туда?

Грейс заставила себя снова посмотреть вниз и заметила, что могучая река резко свернула направо. Вот уже видна другая речка, несущая в нее свои воды. Семь стройных башен тянули изящные пальцы к небу и, в отличие от Кейлавера, на всех весело плясали огни. Королева-колдунья не побоялась бросить вызов ночи.

Грейс думала, что сейчас начнет снижаться, но вместо этого ее сознание устремилось вперед, дальше, на головокружительной скорости. Ар-Толор остался далеко позади, внизу, точно полноводная быстрая река, проносилась земля. Впереди на фоне темного неба появились неровные изрезанные силуэты. Горы.

Воздух стал заметно теплее, и вскоре Грейс показалось, что она стала хрупкой и беспомощной, точно сухой листок, охваченный разъяренным пламенем. Ночь рассыпалась в прах, в море малиновых облаков на горизонте купалось солнце. Рассвет.

Нет. Солнце осталось у нее за спиной, на западе. Над горами медленно вставала полная луна, розовая, словно изысканная морская раковина. Получается, что сейчас не рассвет, а наоборот — закат.

Горные пики были уже совсем близко, и Грейс начала снижаться. У основания гор, на широком каменистом уступе высилась башня. Интересно, что это такое?

Башня быстро приближалась, и Грейс поняла, что ошиблась. В первый момент ей показалось, будто она венчает горный пик — на самом же деле ее трехрогая вершина была вырублена из скалы, а основание покоилось на уступе. В следующее мгновение Грейс увидела, что башня серого цвета.

Серая Башня. Кажется, она что-то про нее слышала.

Времени на размышления не оставалось, потому что навстречу с головокружительной скоростью неслась земля. Грейс остановилась на вершине горной гряды, расположенной рядом с башней, и впервые за все время услышала новый звук, отличный от рева ветра, сопровождавшего ее в пути.

— Он осквернил рунный камень, — произнес низкий голос, исполненный гнева. — Тот самый, что является сердцем нашей башни и источником, который дает нам силу. Решение о наказании, которое его ждет, принято.

Наступила тишина, а потом другой голос — грустный, совсем тихий — ответил:

— Да свершится правосудие.

Башня притягивала к себе Грейс, но ей удалось от нее отвернуться, и тогда она увидела их. Около сотни мужчин в одеяниях серых, как сама башня, стояли полукругом неподалеку от нее — двое замерли чуть впереди остальных. У одного волосы черные, точно ночь, а лицо изуродовано многочисленными шрамами. Другой — седовласый, чуть сгорбленный, опирался на посох, украшенный искусной резьбой.

Перед ними, рядом с Грейс, высился камень, испещренный символами, которых она не знала. У его основания была сложена куча хвороста. Прошло несколько секунд, прежде чем Грейс разглядела, что к камню веревками привязан мужчина. Он стоял, опустив голову, но она прекрасно видела песочного цвета волосы и бороду. Два человека в серых одеяниях вышли вперед, в руках они держали зажженные факелы. Не раздумывая, они направились прямо к камню. Кто пленник? И что он совершил, чтобы заслужить такое страшное наказание?

— Ты хочешь что-нибудь сказать перед смертью? — спросил седовласый мужчина у пленника.

— Хватит с нас его лжи, — заявил человек с лицом, похожим на злобную маску, но взгляд седовласого заставил его замолчать.

Все молчали. Пленник поднял голову, и Грейс его узнала. Тревис!

Она отчаянно пыталась понять, как он здесь оказался и что с ним происходит.

— Я сказал правду, Орагиен, — тихо проговорил Тревис. Услышав его, старик закрыл глаза. Другой, тот, чье лицо было изуродовано шрамами, резко взмахнул рукой. Двое с факелами поколебались одно короткое мгновение, а затем шагнули вперед и поднесли их к куче хвороста. В воздух поднялись клубы дыма.

Тревис отвернулся, и Грейс увидела его лицо. Она боялась, что у него будут черные глаза, как в ее сне, но они были серыми, точно его одеяние, и испуганными. И вдруг в них зажглось удивление.

— Грейс! — хрипло прошептал он.

Внутри у Грейс все похолодело, она попыталась позвать его, но ведь ее тело осталось в Кейлавере — здесь находилось лишь сознание. Неужели он ее увидел? Невозможно — строго говоря, ее тут нет. Может быть, просто перед смертью, охваченный ужасом и отчаянием, он произнес ее имя?

Дым стал почти непроницаемым, и пламя начало подбираться к серому одеянию Тревиса. Он снова отвернулся, и Грейс решила, что он ее не видел. Сжав руки в кулаки, Тревис крикнул, обращаясь к небесам:

— Олриг меня спасет!

Он ошибся. Рука бога не возникла из туч и не вырвала его из объятий жадного пламени, с ревом устремившегося ввысь.

Этого просто не может быть. Грейс попыталась дотянуться до Тревиса, хотя прекрасно понимала, что у нее ничего не выйдет, что ей его не спасти. Тело Тревиса напряглось, он откинул голову назад и пронзительно закричал.

А потом, совсем как во сне, его поглотил огонь. Грейс стояла очень близко, и его жар начал ее притягивать, но ей удалось отвернуться. И она увидела едва различимую мерцающую нить, которая связывала ее дух с телом, оставшимся в Кейлавере.

Из последних сил она постаралась ухватиться за эту нить, а потом крик Тревиса слился с ревом пламени, и все окутал алый туман.

Ее разбудил страшный грохот. Сначала Грейс решила, что это стучит ее сердце, потому что на него отзывалась каждая клеточка ее тела. Затем она услышала приглушенный голос:

— Леди Грейс! Где вы?

Она медленно, с трудом раскрыла глаза, и в мозгу возникла малиновая вспышка. Пожар? Нет — в окно лился мягкий свет зари. Значит, наступило утро, и она еще жива.

— Миледи, откройте дверь!

Грейс подняла голову и вскрикнула от пронзительной, нестерпимой боли, сковавшей все мышцы. Что случилось?

Казалось, ее сознание превратилось в кучку пепла, но Грейс заставила себя напрячься и вспомнить: башня из серого камня, Тревис, языки пламени. Новая боль сжала сердце. Нет, ей ничего не приснилось. Она и сейчас чувствовала раскаленную монетку, которую сжимала в правой руке.

В дверь перестали колотить, и Грейс услышала тихий шепот. Придется ломать. Она с трудом поднялась из кресла и поплелась к двери.

Откинув засов, распахнула дверь и чуть не налетела на жесткое плечо эмбарца. Если бы Дарж не среагировал вовремя, она расквасила бы себе нос и заработала роскошный синяк под глазом. За спиной Даржа стояла Лирит, на лице которой застыло изумление. Грейс решила, что на конкурсе пугал она наверняка заняла бы первое место.

Дарж, в глазах которого застыло беспокойство, первым пришел в себя.

— Что случилось, миледи? — спросил он.

Грейс собралась ему ответить, но неожиданно поняла, что вместо горла у нее раскаленная иссушенная солнцем пустыня.