– Или просто за попутчиков. Мы ведь едва знаем друг друга, – вставила девушка.

– Ну нет. Еще как знаем, – улыбнулся ее собеседник.

– Тогда за друзей. – Она спокойно посмотрела на него.

– Нет. – Он отрицательно тряхнул головой, все еще улыбаясь. – Я больше не завожу друзей.

Пока Беллинг расставлял подносы с рассадой на заднем сиденье, Эллен отошла за Сноркел. В составе банды новых приятелей та весело атаковала хорошо одетую пару с двумя разъяренными мопсами.

– Вы туристы?

– Да.

– Вы из Лондона?

– Нет. Мы из Эшбриджа.

– Можно, ваши собачки поиграют с нашими?

– Еще чего не хватало! Кыш! Ваши дети плохо воспитаны, – обратилась дама к подошедшей Эллен.

Когда на обратном пути девушка рассказала этот эпизод Шпоре, он весело расхохотался:

– Итак, вы моя жена и у нас орава невоспитанных детишек! Никогда еще будущее не представлялось мне в столь радужном свете.

Пока Шпора снимал барьеры с крыши джипа Эллен поставила клубнику в холодильник и тихонько пробралась к пруду, чтобы со дна его вытащить палкой смятый бумажный кораблик и подкову. Она стала мыть их под уличным краном, но бумага размокла и расползлась у нее в руках.

Надев шланг на кран, она принялась смывать остатки водорослей с труб, проложенных по дну пруда.

– Чем это вы тут занимаетесь? – спросил Шпора, подходя к ней.

– Так, мне нравится дрызгаться в воде, – ответила Эллен.

Шпора взял шланг у нее из рук. Девушка подумала, что он собирается облить ее водой с ног до головы. Но он направил струю на одну из клумб, чтобы смочить землю перед высадкой рассады.

– Отец собственными руками вырыл этот пруд, – рассказывала Эллен с гордостью, совершенно неожиданной для нее самой. – С ним перед этим как раз случился сердечный приступ. Но он проводил здесь с лопатой все дни с утра до вечера. Папа вообще не понимает, что значит покой.

– Вы явно пошли в него.

– Может быть.

– Как сейчас он себя чувствует?

– Ничего. По-прежнему себя не жалеет. Мама боится, что, когда этот дом будет продан, он, неровен час, упадет замертво где-нибудь в горах Испании, и она останется одна. Говорит, что ему и так эти годы отпущены в кредит. Но папа всегда выплачивал все кредиты. Так что он проживет еще сто лет.

Спустившись на дно пруда, Эллен палкой прочищала забившиеся отверстия фонтана.

– Откуда у вас такая уверенность?

– Просто я хочу, чтобы это было правдой.

– Не лучше ли смотреть правде в глаза? И быть готовым ко всему? – Шпора, казалось, не замечал, что льет воду в одно и то же место.

Эллен отбросила палку и вылезла из пруда.

– Я видела, как он лежал, опутанный трубками, прикованный к аппаратам, которые поддерживали его жизнь. Нам сказали после первого инфаркта, что он не выживет. Я ко всему была готова, но обошлось же. Папа считает, что он бессмертен. Кто посмеет запретить человеку жить вечно, если ему захочется? Уж во всяком случае не я.

Он продолжал лить воду в то же место, где уже образовалась лужа.

– Я спрашиваю потому, что моя мать очень больна. Безнадежно больна. Она умирает.

– Господи, простите меня.

Теперь Шпора поливал собственные ноги.

– Она это от всех скрывает. Я и сам узнал об этом случайно. Мог бы, конечно, догадаться. Мама очень плохо себя чувствует. И очень спешит – ей нужно привести в порядок множество дел перед… перед уходом.

– Простите меня, – повторила Эллен. Она подошла и стояла в луже рядом со Шпорой. – И что говорят врачи, сколько ей осталось?

– Месяцев шесть, не больше.

– У нее рак?

– Не знаю. Может быть.

Эллен осторожно вынула шланг у Шпоры из рук. Странно, что сын так мало знает о болезни матери. Не так было в их семье. Они дружно боролись за жизнь отца, разбирались в диагнозе, интересовались подобными случаями, читали специальные книги, разыскивали через Интернет полезную информацию и в конце концов уже сами могли консультировать кардиологов.

– В городе об этом никто не знает, поэтому я попросил бы вас…

– Я никому не скажу.

– Спасибо.

– По этой причине вы и вернулись домой?

– Да, пожалуй. Возвращение блудного сына. Искупление грехов. И все такое.

Он решил сменить тему.

– Вы уже обдумали оставшиеся два желания?

– Да вы и так уже выполнили больше нормы!

– Нет, так легко вы от меня не отделаетесь! Ну же?

– Тогда мое желание – думайте поменьше.

– Иными словами, вы не хотите, чтобы я читал ваши мысли?

– Да, именно это я имела в виду.

– Я понял.

Поставив обувь сушиться, они опустились на колени перед клумбой и приступили к посадке. Эллен было невыносимо тяжело видеть Шпору печальным. Ей хотелось хоть чем-то порадовать его.

– Позвольте мне пригласить вас сегодня на ужин. Вы не против поужинать в «Утиной протоке» второй раз за неделю?

– Лучше приготовьте мне ужин сами, если хотите.

– Я не умею готовить, – призналась Эллен. При мысли о кастрюлях в ее душе проснулся застарелый ужас.

– В таком случае ограничимся клубникой и лотом шестьдесят девять.

– Лотом шесть девять… Вы купили мой лот?

– Это была честная сделка. Имейте в виду, мне пришлось побороться за него.

К ланчу Эллен вытащила из холодильника все припасы в надежде, что на ужин от них ничего не останется, так что им волей-неволей придется куда-нибудь пойти. Но оба так объелись клубникой, что почти ни к чему не притронулись. Тогда она соорудила себе многоэтажный сэндвич и откусила огромный кусок.

– Налетали зверский аппетит? – спросил Шпора, с удивлением глядя на ее набитые щеки.

– Похоже на то. – Эллен с трудом прожевала. – Давайте теперь я проверю вас на слабо.

– И каким же образом?

– Извинитесь перед Фили.

– Но это нечестно.

– Почему же?

– Лучше я каждый день буду скакать через барьеры, пока не сломаю себе шею.

– А вы трус, однако. Вам следует повзрослеть.

– Вы, кажется, сказали, что любите меня?

– У меня такое впечатление, что вам наплевать на всех, кроме себя.

– Значит, вы не верите, что я могу любить вас?

– Эта шутка не нова. Не скрою, мне было приятно ваше общество, и я очень благодарна за помощь. Однако вы самый непостоянный, непредсказуемый и упрямый человек на свете.