– Не считая вас.

– Вот как?

– Не удивительно, что Ричард сбежал в Австралию. Провести даже два дня с вами – уже кошмар. Не понимаю, как бедняга выдержал тринадцать лет. Невероятно!

– Мерзавец!

– Сама хороша!

Эллен швырнула в Шпору горсть клубники, а он в нее – полотенце. Эллен запустила в Шпору половинкой французского батона, а он в нее булочкой. Эллен очень удачно метнула головку сыра, а он швырнул в ответ лимон и рассмеялся.

– В этом нет ничего смешного! – крикнула Эллен и выскочила из дома.

Подбежав к пруду, который наполнился водой до краев, она схватила шланг и обернулась:

– Не советую приближаться ко мне!

– А то что? – Он не спеша шел по дорожке.

– А то оболью!

– Ох, как страшно. – Шпора спокойно подходил к ней.

– Я не шучу!

– Да, вам не до шуток! Признайтесь, что вы растерялись и не знаете, что дальше делать. – Шпора говорил медленно, словно гипнотизируя ее.

Эллен направила шланг прямо ему в лицо.

На нее обрушилась мощь железных мускулов, секунду спустя они оба оказались в пруду. Он держал ее за талию.

– Мерзавец!

– Сама хороша! – И окунул ее в воду с головой.

Эллен изо всех сил ударила обидчика в грудь и вынырнула. Ей показалось, что Шпора хочет ее утопить. Эллен испугалась. Этого человека нельзя дразнить. Он способен на убийство. Один раз сегодня он уже пытался убить ее – подбил прыгнуть с парашютом. Не удалось. Теперь вторая попытка. Но она не сдастся без борьбы. Не на такую напал.

– Ооо! – со смехом взвыл Шпора, когда она впилась ему в лицо ногтями. – Ну я это так не оставлю!

Отплывая прочь, Эллен подумала – может, он вовсе и не собирался топить ее. Задыхаясь, девушка подплыла к берегу, но не успела встать, как железная рука схватила ее за лодыжку и затянула обратно в воду. Пустив в ход не только руки, но и ноги, Эллен вырвалась и выбралась на берег.

Оглянувшись, она увидела, что Шпора неподвижно лежит в воде лицом вниз.

– Черт возьми! – Эллен повернула обратно, подумав, что в пылу борьбы могла ногами слишком сильно ударить его.

Она перевернула его лицом кверху, подплыла к берегу, держа за подбородок, и вытащила его на сушу.

– Шпора! Шпора, вы меня слышите? – позвала Элен.

Она проверила дыхание, пульс и огляделась вокруг в поисках помощи. Но рядом, как назло, никого не было: Хантер Гарднер покинул наблюдательный пост, на аллее пусто. – Шпора! Очнитесь!

Элен пошлепала его по щекам и постучала по спине.

И тут она догадалась, что он притворяется. Она, конечно, училась на курсах спасателей, однако между учебой и реальностью большая разница. В реальной жизни ей всего дважды приходилось участвовать в спасении пострадавших – и то в качестве ассистента. Но ей было точно известно, что утопленники не пытаются подсматривать одним глазом за спасателями.

– О Шпора, умоляю, не умирайте! – мелодраматически продекламировала она и провела рукой по его лбу. – Вы, конечно, редкостное дерьмо без всяких моральных устоев, но мне будет вас не хватать.

Он фыркнул.

– Ну вот, уже лучше! Жизнь возвращается к вам, мое сокровище! Я рада. Как же я набью вам морду, если вы умрете?

Шпора рассмеялся и открыл глаза. Эллен выжала воду из волос и футболки, а потом встала, чтобы закрыть кран: шланг скакал по траве, словно взбесившаяся змея.

Она легла на безопасном расстоянии от него, чтобы подсохнуть. Несмотря на раскаты грома вдалеке, в разрывах между облаками солнце пекло по-прежнему.

– Лучше бы мы трахнулись, ей-богу. Чувствовали бы себя гораздо лучше, – сказал Шпора.

– Даже и не мечтайте.

– Слишком мало времени прошло после Ричарда?

– Да.

– А вы попробуйте или слабо?

– Это вам слабо извиниться перед Фили.

– Просите, что угодно, только не это.

– Ну, исполните трюк. Как в цирке. Тоже слабо?

– А вы меня за это поцелуете?

– Нет. Приготовлю ужин.

Как и предсказывал Шпора, Дилли появилась точно в то же время, что и накануне. Отто ворвался в ворота и чуть не врезался в новенькую клумбу, увидев преображенный пруд: его прозрачная гладь была усеяна лилиями и дрожала под брызгами фонтанчика.

Всадница основательно поработала над своей внешностью: в волосы вплетены разноцветные ленточки, на ресницы наложен не один слой туши, а розовая футболка обтягивает грудь еще плотнее, чем вчера.

Эллен опять остро ощутила свою неухоженность и лохматость.

– Красота! Вы раздобыли барьеры! – воскликнула она. – Это круто!

– Нам одолжил их Рори и пообещал, что будет заниматься с вами летом, – сказал Шпора. Он выглядел как извечная мечта всех девочек-подростков: всадник с обнаженным торсом. – Отто уже прыгал когда-нибудь?

– Еще бы! Он просто выпрыгивает из своей шкуры каждый раз, когда встречает автомобиль! – засмеялась Дилли.

– Хорошо, – кивнул Шпора, занявшись установкой барьеров. – Начнем с простого, чтобы он освоился.

– Я хотела прийти пораньше, но мама заставила меня готовить обед – рассказывала девушка, обращаясь к Эллен. – Годспелл опять заявилась, сидит в углу, как ворона. Ужас какой-то. Мне надо успеть на поезд в шесть. Уверена, она еще будет там. О смотрите, смотрите, Шпора начинает.

Увидев перед собой препятствие, конь раздул ноздри, перешел на дикий галоп и не столько перепрыгнул, сколько перевалился через барьер.

– Ничего, ничего, детка, – засмеялся Шпора. – Всему свое время.

Эллен почувствовала, что так, сидя верхом на лошади, Шпора возбуждает ее еще сильнее. Она никак не могла отогнать навязчивое желание оказаться на месте Отто.

От прыжка к прыжку конь делался все увереннее, пока не стал перелетать через препятствия, пофыркивая, с радостным выражением на морде.

– Чтобы иметь дело с лошадьми, вы должны понять одну вещь, – говорил Шпора Дилли. – В принципе, лошадь боится всего на свете. Это у нее на уровне инстинкта. Поэтому вы должны работать с ней, пока не обуздаете этот инстинкт. – Он посмотрел прямо в лицо Эллен. – Пусть лошадь почувствует, что прекрасно может летать в свое удовольствие, если ей этого хочется.

– А я всегда думаю, что свалюсь с Отто, – пожаловалась Дилли.

– Если так думаете, так оно, скорее всего, и будет, – резко ответил Шпора.

Он отбросил стремена и сразу вылетел из седла.

– Ах ты, чертова скотина! – испуганно закричала Дилли.

Но Беллинг приземлился на ноги и немного пробежал рядом с конем, держа его за поводья, а потом без всякого видимого усилия подпрыгнул, как пружина, и вновь оказался в седле.